– А давайте я вам чай заварю из тех травок, что у вас есть. Только сама выберу, что использовать. Хотите?
Выдержать долгий внимательный взгляд, сохраняя благодушное выражение лица, было непросто, мне постоянно казалось, что вот-вот и Палач раскроет мой секрет. Что будет в таком случае, догадаться несложно, и если еще вчера днем я была бы рады принять смерть от его рук, – всяко это было бы лучше, чем достаться на потеху толпе разъяренных мужиков, – то сегодня я предпочла бы сохранить жизнь.
Вместо ответа мужчина указал рукой на несколько мешочков, лежащих на отдельном столе. Отказываться от своих слов я не стала, подошла, засунула нос в каждый, некоторые сразу отодвинула в сторону, парочку чуть было не сунула себе в карман мужского халата, – ну просто там так идеально высушены были весенние травки, как не каждая ведьма умеет сушить, – а вот три мешочка взяла и переложила на стол ближе к Палачу.
– Вот эти можно смело использовать хоть все вместе, хоть каждый по отдельности, и будет вкусно.
– Уверена? – мужчина окинул скептическим взглядом то, что я отобрала, но даже не дернулся, чтобы посмотреть, о каких травах я говорю.
– Ну вот сейчас заварю и узнаем.
Быстро сполоснув чайник, засыпала в него по щепотке трав из двух мешочков и щедрой рукой добавила листья ясины, накрыла крышкой и принялась убирать запасы чая. Завязать тесемки, связать три мешочка между собой, чтобы один любитель чая больше не перепутал что с чем смешивать можно, прибрала и те опасные травы, что оставались на другом столе, с сожалением повздыхала над сокровищем весенних трав и только тихий смешок привел меня в чувства.
– Ой, – резко развернувшись к Палачу, я почувствовала, как щеки заливает жаром. Опять, – простите, я не хотела своевольничать…
– Да нет, ты очень органично смотришься, хозяйничая на моей кухне.
– Но это не значит, что я должна была что-то делать без вашего разрешения.
Мне действительно стало стыдно за свое поведение, хотя я и не сделала ничего плохого, но все же при хозяине дома позволять себе такие вольности недопустимо. Еще бы напевать что-нибудь начала, как на своей кухне делала!
– Да, я вижу, что ты очень легко освоилась у меня в гостях, – Палач выразительно посмотрел на очередной свой халат, а я покраснела, кажется, до кончиков пальцев на ногах, – и вот это меня очень удивляет.
– Удивляет, – я вскинула голову, – отчего же?
– Ты как будто не боишься меня.
Палач встал со своего места и подошел к буфету, чтобы взять пару кружек. Я молча наблюдала, как он, передвигаясь по комнате, без лишней суеты и сомнений достает на стол выпечку, кусок закопченного мяса, хлеб, небольшой ломтик сыра. Если вспомнить, что я ночью видела в холодном шкафу, сейчас можно с уверенностью сказать: Палач вытащил все, что можно съесть не готовя. Не жадный он, вот точно нет.
– А я и не боюсь, – ответила, осторожно разливая чай по кружкам, в то время как Палач принялся нарезать мясо.
– Вот это и удивляет. Я привык к другому поведению.
– Что взять с той, кто предпочитает жить на отшибе города, – подняв взгляд, я пожала плечами.
– Вряд ли дело именно в этом.
Я чувствовала на себе пронзительный взгляд, но когда я поставила кружку перед мужчиной, руки не дрогнули. И только заняв свое место напротив него, я смогла уверенно посмотреть в лицо Палачу и признаться:
– Там, – кивок на окно, – страшнее.

***

Палач молчал. Он долго и задумчиво смотрел на меня, думая о чем-то своем, а я пила чай, довольно прикрыв глаза. Вкусно. Уж в чем-чем, а в том, как заваривать травы, я была специалистом. Ведь почти всю сознательную жизнь занималась именно этим – сбором трав и использованию их в разных ситуациях. В этом была моя сила, сила моей бабки и ее сестры, да и в нашей родовой книге вся ворожба так или иначе была связана с травами. Хотя вру, конечно, импульс силы я могла наложить на что угодно, даже слову придать нужный посыл могла, но с растительным якорем работалось легче.