Да и до тех пор, пока лошадка, едва переставляющая копыта, не испустила дух, дорога не казалась мне настолько уж тяжелой.

А все виноват ушлый владелец постоялого двора. Как только он услышал, что юная мисс ищет себе лошадку, так сразу принялся петухом распевать, какие у него замечательные лошади в конюшне. И да все молодые, сильные, выносливые, послушные седоку, дорогу даже в ночи видят, никогда не спотыкаются и так далее.

Да даже если бы я не имела возможность чувствовать его ложь, то усмешки постояльцев громче слов говорили, что они думают о замечательных местных скакунах!

Вот только выбора у меня не было. Точнее был, конечно. Я могла бы промолчать. Но, к сожалению, слишком привыкшая к тому, что меня никто не смеет оскорблять из-за страха перед семьей Фрейзеров, забыла, о чем постоянно твердила мама.

«– Эва, молчание – золото. Не стоит озвучивать все, что приходит в голову. Поверь мне, даже одно неосторожное слово может повлечь крайне неприятные последствия. Уж я-то знаю. И меньше всего хочу, чтобы тебе когда-либо пришлось узнать, каково это – пытаться доказать, что чужие слова ложь, если на кону стоит твоя жизнь!»

Прекрасно зная историю родителей, только сейчас начала понимать, что именно имела в виду одна из сильнейших ведьм королевства. Если не сильнейшая. Мне за несдержанность просто досталась старая ослабевшая кляча, которая не перенесла дороги. Маме же пришлось в буквальном смысле спасать свою жизнь, только потому что толпа поверила какому-то мужлану.

Устало опустившись на поваленное дерево, решила, что пришло время немного отдохнуть. Сняв с плеча сумку, принялась искать в ней кулек с пирожками и бутыль свежего молока. Хорошо, что еду я покупала не на постоялом дворе, а у одной женщины на выезде из деревни. По крайней мере, я была точно уверена, что продукты свежие, а в молоко никто не плюнул.

За последние дни я много раз радовалась, что догадалась взять сумку матери. Ее когда-то своей подруге подарила тетушка Мэл. И какая это была сумка! Цены ей не было!

Вот и сейчас, достав из плоского, на вид, практически холщового мешка кулек с пирожками, с раздражением принялась доставать и часть вещей, что прятались в этом чуде. Молоко я припрятала поглубже, чтобы не разбилось. Хоть сейчас и пожалела об этом. Зато из дома сбежать смогла не с пустыми руками.

Наконец-то устроившись, с удовольствием откусила румяный бок пирожка с яблоками и погрузилась в воспоминания…

После того как услышала разговор родителей, я влетела в комнату брата. Кайл даже рыжей бровью не повел. Только и успел потуже перехватить полотенце на бедрах и выразительно покоситься на сорванный дверной замок.

– А я тебе говорила, что эта щеколда ужасно хлипкая, – нервно поправив подол платья, пробормотала, старательно отводя взгляд. – Братик, давай ты уже натянешь какие-нибудь штаны, мне очень нужно с тобой поговорить!

– Хах, то, что тебе нужно, я заметил, мелкая. Только не могла бы ты выйти?

– Кайл!

Отвернувшись к двери, я притопнула ногой от нетерпения. Еще не хватало, чтобы из-за брата терять время!

– Терпение, Эва, точно не твоя сильная сторона.

Барт – насмешник, к этому я давно привыкла. Но иногда он так раздражал!

– Да-да, – закатив глаза, поспешила согласиться. – Как и выдержка, смирение, всепрощение и понимание! Особенно они у меня заканчиваются, когда родители решают, стоит ли папочке занести секиру над дочерью, дабы бедняжка не стала в будущем палачом! Конечно, лучше же иметь небольшой шанс, что я не сойду с ума, не умру, чем позволить малышке Эве пользоваться своей силой!