– Хорошо. Теперь поняла, – отвечает Софья с тенью слабой улыбки на лице.

Ну не золото ли?

– Это всё?

– Нет.

Вскидывает взгляд и застывает в фазе ожидания, а я с каждой минутой всё больше и больше восхищаюсь своей новой помощницей.

– Ещё я хотел извиниться за сегодняшнее утро. Совсем запутался во времени, – приношу извинения за ненамеренную грубость.

– Я так и поняла, – немного смягчает деловой тон. – Я могу идти?

Нет, она не золото. Софья – настоящий бриллиант! Точнее, алмаз. И я замечаю, что впервые с любопытством рассматриваю девушку. Обычно интерес у меня пропадает сразу же, спустя буквально несколько фраз. Сейчас же я ловлю себя на том, что мне совсем не хочется отпускать Софью. Словно своим присутствием она каким-то образом изменяет окружающую реальность и благоприятно влияет на моё внутреннее состояние. Сознание проясняется, а мои внутренние демоны, присмирев, послушно сидят на стульчиках и беспечно качают ножками.

– Да. Идите, – произношу совсем не то, что хочется.

Вместо ответа Софья чуть наклоняет голову и бесшумно скрывается за дверью, оставляя после себя флёр спокойствия, умиротворения и ещё чего-то такого, что пока я уловить не в силах. Всё моё раздражение уходит, и за довольно-таки короткий промежуток времени я успеваю сделать намного больше, чем за весь день.

Через неплотно закрытую дверь до меня доносится уверенный голос моей помощницы, её чёткие лаконичные ответы по любым вопросам, касающихся моей фиктивной помолвки: «К сожалению, Артур Вадимович, не может поблагодарить лично…», «Я не владею более подробной информацией…», и всё в таком же духе. Вроде и ответила, но в то же время ничего не сказала. Прирождённый дипломат! И, пожалуй, впервые я рад, что Софья работает не на наших конкурентов.

Заранее представляю очумевшие рожи парочки зарвавшихся акул-бизнеса, когда они столкнуться с милой Софьей Андреевной…

– Софьюшка, блинчики – пальчики оближешь! Так бабушке и передай, – в идиллию, царившую в приёмной, вмешивается мужской голос.

– Обязательно передам, – отвечает моя помощница ласковым тоном.

Мои демоны резко вскакивают со своих стульчиков и рвутся посмотреть на бедолагу, возомнившего себя бессмертным.

– И вот… Как ты просила, – Лукашов протягивает Софье глянцевый плотный лист формата А-4, и я впервые вижу на лице Котовой живую эмоцию – восхищённую радостную улыбку.

Моя помощница прикрывает ладонью губы, словно сдерживает смех, и с нескрываемым восторгом смотрит на руководителя IT-отдела.

– Вы серьёзно, Герман Алексеевич?

– Серьёзнее некуда, – отвечает ей Лукашов.

Это что ещё за амурные дела на работе?

Воспалённое сознание подкидывает картинку, как Софья уходит в декретный отпуск. Не пущу!

– Что это? – нарушаю их приятный тет-а-тет и бесцеремонно забираю лист из рук растерявшейся Софьи.

Манифест «О всемилостивейшем даровании крепостным людям прав состояния свободных обывателей»?

Впиваюсь взглядом в свою помощницу.

– Так это… У Софьи Андреевны бабушка попросила распечатать Манифест на лазерном принтере, – встревает Лукашов. – Она у неё историк.

– Бабушка, значит? Историк? – не мигая смотрю на свою помощницу.

– Учитель истории. Бывший, – подтверждает, заикаясь сконфуженно.

– Я и вам могу распечатать, Артур Вадимович, – великодушно предлагает Лукашов.

– Не надо, – отказываюсь от такого «подарка», наблюдая как Софья закусывает губу и опускает взгляд.

Ну, Котова! Манифест ей, значит, понадобился…

15. Глава 15

Софья

Кудимов пристальным взглядом прожигает моё лицо, а я с величайшим трудом пытаюсь сохранить невозмутимое выражение. Если бы кто-нибудь знал, чего мне это только стоило! Спасибо тебе, бабуля! Так подставить со своим Манифестом!