Присяга Аденауэра при вступлении в должность первого канцлера ФРГ в 1949 году.

Аденауэр все же оставался значимой фигурой для большого числа немцев. По сути, у всех остальных политиков было только три пути – они были либо интегрированы в систему, либо уничтожены, или находились в лагерях, либо эмигрировали. Нет аналогов в мировой истории, чтобы человек так просто переждал будущее, при этом он не скрывал своего критического отношения ни к Гитлеру, ни к режиму. Он не выступал публично, но из частных бесед, из писем видно, как он все это оценивает. Он был под постоянным надзором, наверняка переписку читали. Но его как-то не арестовывали до 1944 года.

20 июля 1944 года после покушения на Гитлера Аденауэра арестовывают. Он, конечно, не был причастен к покушению и даже не знал о нем. Но там без разбора всех забирали, и в его графе значилось, что возвращение нежелательно. Но ему так повезло, что его отправили в лагерь в Кельне, где он был бургомистром, где все его знали.

Местные начали всячески помогать ему спастись. Причем даже коммунисты, которые до этого с ним боролись, хорошо ему помогли, сделали липовый диагноз, якобы у него больное сердце (он уже был в возрасте 68 лет). Его должны были отправить куда-то в лагерь смерти, но под предлогом какого-то медицинского освидетельствования вывезли в госпиталь, долгое время там держали – отписывались. Наступил момент, когда отписываться уже было невозможно, и он бежал.

Жена договорилась с их соседом, майором Люфтваффе, сделали ложное предписание, что Аденауэра срочно нужно доставить к Гитлеру. Приехала машина, и его увезли. Когда спохватились, было уже поздно, его долго искали. Затем гестапо арестовывает его жену, сажает в камеру с уголовниками, начинает оказывать на нее воздействие, а дальше угрожает, что то же самое будет с ее дочерьми. Дочерям было 14, 16 лет на тот момент. Соответственно, жена сдает его месторасположение, и гестапо арестовывает его еще раз.

Когда его опять поймали, сложилась ситуация, что уже общий психоз по поводу покушения прошел, а его сын, боевой офицер, который воевал на фронте, на тот момент приезжает в Берлин и начинает везде хлопотать, чтобы отца выпустили. И его просто выпускают.

Происходит это уже под самый занавес войны и, видимо, связано с общей неразберихой, которая в тот момент царила.

Как только фронт перемещается через Рендорф, к Аденауэру моментально приезжают англичане и предлагают стать бургомистром Кельна. Он сначала отказывается, пока идет война, мотивируя это тем, что у него дети еще воюют в армии, и это может на них сказаться. Но потом возникает ситуация, когда они формально назначают другого, но на самом деле в качестве советника Аденауэр становится бургомистром Кельна опять в английской зоне оккупации. Через какое-то время он приходит к конфликту с англичанами по целому ряду вопросов, и англичане же его увольняют. Причем он прямо говорит, что если бы его англичане тогда не уволили, канцлером бы ему не быть.

Ему опять повезло. Жизнь длиной почти в век, которая захватила все эпизоды Германии. Аденауэр стал главой государства в том возрасте, в котором Сталин умер – 73 года, и пробыл на этом посту 14 лет.

Почему именно Аденауэр стал лидером нации, а не те героические люди, которые были арестованы, сидели в концлагерях? Почему именно он? Это исключительно его личная заслуга. Ситуация состояла в том, что Даунинг-стрит, которая была лейбористской в тот момент, рассматривала исключительно социал-демократов. И американцы рассматривали социал-демократов как ведущую силу, а он был мастер политической интриги. Его все недооценивали в силу возраста, а он всех переиграл. Но ключевым моментом было то, что был создан Парламентский совет, который должен был разработать законы новой Германии. Он был создан оккупационными властями, но из числа исключительно немцев, по принципу, приблизительно соответствующему количеству поддержки тех или иных партий. И в этом совете социал-демократы, которые играли ключевую роль, считали, что для них важнее именно комитеты, в которых будет основная работа, а Аденауэру, как самому пожилому, заслуженному, дали чисто номинальный пост президента этого совета. А он этот номинальный пост превратил как бы в свой интерес.