Из биографии П.П. Шмидта, написанной в советское время: "Петр увлечен романами Достоевского, пытается понять: почему в жизни так много несправедливости? Любознательный, жадный до знаний, Петр Шмидт, тайком посещает лекции известного профессора-экономиста Н.А. Карышева, знакомится с публицистом Н.В. Щелгуновым и идеологом научного социализма Н.К. Михайловским. С сыном Щелгунова Николаем они однокашники по Морскому училищу. Они были главными инициаторами создания в училище кружка юных вольнодумцев. Эрудированный «магистр», – так называют сокурсники Петра за его обширные знания. Часть гардемаринов ему симпатизирует, большая же часть, вполне обоснованно, сторонится и презирает. Но «магистр» в те годы еще не зацикливается на ортодоксальной революционной идее. Много времени Петр уделяет шахматам, гимнастике, музыке. И все-таки, самый основной предмет увлечения юного Петра Шмидта – жизнь, люди. Уже в те годы к нему приходят радужные мечты «о социалистическом государстве будущего», о всеобщем счастье. Все эти мысли прослеживаются в письмах юного идеалиста к знакомой гимназистке из Бердянска Евгении Тилло. Именно в письмах к ней проявляется стремление сделать счастливым хотя бы одного человека".

Пётр Шмидт во время учёбы в Морском училище

Все биографы Шмидта пеняют его отца за столь плохой поступок по отношению к своему сыну, которого он отправили учиться на флотского офицера, и совершенно зря! Во все времена привилегированное Морское училище было мечтой тысяч российских мальчишек, но только немногие избранные могли туда попасть. Биографы Шмидта пишут, что для воспитанного в обстановке женской ласки и внимания Петра, суровый быт корпусной жизни стал ударом. Уж не знаю, как воспитывали Петю Шмидта в Бердянске, но для каждого человека первые шаги по военной стезе всегда трудны и все их преодолевают. Так было, так есть и так будет. Другое дело личные качества нашего героя. До самого окончания корпуса конфликтный и обидчивый Шмидт так и не прижился в коллективе, сторонясь большинства однокашников, и предпочитая одиночество кадетским кампаниям, хотя учился весьма посредственно. По успеваемости он закончил училище в середине общего списка. Это ни в коем случае не бросает тень на нашего героя. Не всем же быть отличниками, тем более жизнь показывает, что порой завзятые троечники в дальнейшей службе оказываются куда толковее и успешнее многих бывших отличников-зубрил.

Впрочем, отношение к Петру со стороны начальства во время всего периода его обучения в Морском училище было самым предупредительным и ласковым. Еще бы, ведь он был любимым племянником самого Владимира Петровича Шмидта, в ту пору уже старшего флагмана Балтийского флота, т. е. командующего флотом! Такими серьезными родственными связями даже в привилегированном Морском училище могли похвастать весьма немногие.

Уже, будучи кадетом, Петя Шмидт записал в своем дневнике: «…Я должен жить так, чтобы мне не стыдно было рассказать о каждой минуте своей жизни, чтобы ни за одну минуту своей жизни я не краснел». Насколько это удалось в действительности, мы еще увидим.

Отметим любопытный факт. Наставником от старшего курса весь период обучения Петра Шмидта, в его классе был гардемарин (в звании фельдфебеля) Алексей Николаевич Крылов, будущий выдающийся ученый кораблестроитель и академик АН СССР. На склоне лет Крылов написал объемистые мемуары, где подробно и интересно рассказал о многих интересных людях, с кем сводила его судьба. Казалось бы, вот ему-то, и рассказать о своих встречах с юным восторженным кадетом Петей Шмидтом! Однако, странно, что в своих мемуарах академик ни словом не упоминает о существовании Шмидта, словно он никогда его не знал или напрочь забыл. Но почему? Разумеется, в 40-х годах, когда А.Н. Крылов писал свои мемуары, он мог написать о Шмидте если не восторженные, то, по крайней мере, исключительно положительные воспоминания. Но ведь не написал! В то, что академик забыл Петю Шмидта, я не верю, так как память у Крылова была великолепная. К тому же, уж слишком большую память оставил о себе в российском обществе и сам Шмидт, чтобы бывший соученик мог его напрочь забыть. Получается, что Крылов не захотел вспоминать о Шмидте вполне осознанно. И снова вопрос – почему? Может потому, что ничего хорошего сказать о своем бывшем подопечном знаменитый академик не мог, а кривить душей просто не захотел. Бояться всемирно знаменитому академику на склоне лет было уже некого, поэтому могу предположить, что причина отказа «вспомнить» «красного лейтенанта» у него была не только весьма веская, но и сугубо личная.