Немного упокоившись, я буркнула:

— Не нужно. Я сам… — И спустила с задницы штаны, почувствовав, как при этом отлипает от мокрой кожи белье. Утешало одно: кровь и лимфа еще не успели засохнуть.

— Давай помогу до конца стащить, все равно в этом уже ходить нельзя, да и удобнее будет, — миролюбиво предложил Зарух.

А я попыталась стащить штаны сама, но поняла, что или демаскируюсь, или сделаю себе еще больнее. Поэтому уже без лишних слов согласилась.

Зарух, так же как и на Нарима, начал лить воду на меня. А я стиснула зубы, чтобы не застонать, и подумала, что придется спать на мокром тюфяке. Но лучше уж так, но с обработанной задницей, чем никак.

— У тебя раны не такие страшные, — констатировал после осмотра Зарух. — Но заживать все равно будет долго. — И посыпал мне пятую точку тем же порошком.

Немного защипало, но не сильно, а через минуту и это прошло. Я посмотрела на Нарима и тяжело вздохнула:

— Я-то смогу залезть на лошадь, но вот Нарим… Да и к чему эти геройства, если завтра нам станет еще хуже? Мы не доедем, две недели на лошади мы просто не протянем.

— Не понимаю, почему вас никто не научил ездить верхом? Это же чуть ли не первое, чему должны учить детей благородного сословия! — возмутился Зарух.

— Понимаешь… Мы никогда не жили особенно богато. Отец после ранения довольно быстро покинул армию, не успев заработать что-то весомое, а деревенька, которая нам принадлежит, никогда не давала большого дохода. После смерти отца все и вовсе пошло под откос, и со мной заниматься было некому и некогда... — самозабвенно врала я, на ходу наполняя придуманную легенду деталями. — А с Наримом и того проще: он попал в воспитанники к Фахриму совсем недавно, а до этого тоже, похоже, жил не так чтобы богато.

В этот момент мне почему-то подумалось: а почему я не воспользовалась своим даром, чтобы узнать побольше о своих спутниках? Ответ пришел тут же: я все еще пыталась быть обычной, забывая о даре, не принимая его до конца. Непроизвольно дистанцировалась от него. Ведь многие знание — многие печали. Да и хотелось, чтобы люди сами рассказывали о себе, по своей воле открывались, а не залазить к ним в память и душу. Ох-ох-ох, не тот Дар мне выдал Всевышний. Ведь кто-то другой с радостью ухватился бы за возможность заглянуть в чужие воспоминания и мысли, а мне хотелось другого.

— Пф! — услышала я недовольный фырк принца. — Да какие же вы после этого дворяне?! Селяне, чуть отмывшиеся от дерьма, — скривил он свои точеные губы.

— Ну, знаешь! Не всем повезло родиться в богатой семье! И, если хочешь знать, я об этом нисколько не жалею! — невольно вспылила я.

— Н-ну-ну… — прокомментировал он и начал раздеваться, готовясь ко сну. А через минут десять, когда я уже думала, что он крепко спит, Зарух тихо проговорил: — Завтра я попрошу Фахрима задержаться здесь на сутки.

— Спасибо. Но нас это не спасет.

Он повернул голову в мою сторону. Комнатка была небольшой, и три топчана располагались довольно близко друг к другу.

— Что-нибудь придумаем.

— Угу... — невесело отозвалась я. — И… Зарух… Спасибо тебе. 

— Каждый правитель должен заботиться о своих вассалах, — важно ответило мне это недоразумение.

— Так мы же не твои вассалы. — «Да и какой ты нам повелитель?!» — тут же хотелось добавить. 

Но тут он выдал фразу, добившую меня окончательно:

— Вы путешествуете под моим покровительством, значит я за вас в ответе.

Подобная постановка вопроса мне в голову не приходила, а самомнение мальца просто поражало. Хотя, если посмотреть с другой стороны, то он уже сейчас берет на себя ответственность за других людей, а это не может не вызывать уважения. А потом я решила: хотя Зарух и ведет себя подчас отвратительно, по сути своей он добрый мальчик и, возможно, со временем, удастся воспитать из него нормального человека. С этими мыслями я и провалилась в тяжелый вязкий сон, в котором то от кого-то убегала, то кого-то догоняла, но все это время мне жутко болела задница.