— Можно я быстро схожу в душ, пока ты сидишь здесь? — спрашиваю, закончив возиться на кухне.

— Угу. Кинь в меня сигаретами и топай.

Достаю из верхнего шкафчика новую пачку, в его грязных, рваных брюках в заднем кармане нахожу зажигалку, а штаны забираю с собой. На ночь замочу, завтра отстираю и попробую зашить. Ходить он в них вряд ли сможет, а вот возиться в гараже осенью вполне.

Думая о бытовых мелочах, встаю под теплую воду, стараясь не мочить волосы. Вспениваю гель для душа, наношу, смываю. Он оставляет на моей коже запах Лекса. Я еще никогда не пахла мужчиной, пусть и так отдаленно. Интересное ощущение, будто тебя обнимает кто-то невидимый и сильный. Мне иногда очень хочется кого-то сильного у себя за спиной, чтобы падать было не так страшно.

По коже бегут мурашки и волоски по всему телу становятся дыбом. Затылком ощущаю на себе взгляд. Меня вдруг пронизывает знакомым страхом. Инстинкты включаются быстрее разума. Дыхание сбивается, все внутри начинает дрожать.

По ребрам со спины медленно двигаются пальцы. Прямо там, где остались синяки от рук и ног отчима.

— Л-лекс, — голос не слушается, но я точно знаю, что это он.

— Кто это сделал?! — не голос, настоящий звериный рык, заставляющий подгибаться колени. — Кто посмел, Домовенок?!

8. Глава 8

Лекс

Меня аж передергивает от увиденного. Я вообще не понимаю, на кой хрен я сюда поднялся. Она раздетая передо мной. Очень тонкая, хрупкая, уязвимая. А я уйти не могу. Ноги вросли в пол, их наполняет свинцовой тяжестью, как и все остальное тело. Даже мое пропитанное топливом и, казалось, мертвое сердце начинает долбиться по ребрам так, что в груди нестерпимо ломит.

Кожей чувствую ее страх. Он наполняет маленькое помещение душевой и оставляет на языке металлический привкус.

— Выйди, — раздается тихо.

Не могу. Надо, я понимаю. Дебил. В такое не лезут с разбегу, а я… Я не хочу впускать ее глубоко в себя. Ничего хорошего из этого не получается, но какого-то хрена пришел сюда и тараном пру в ее личное.

— Лекс, пожалуйста, — еще тише и сжимается сильнее.

— Да, извини…

Так и выхожу спиной в дверь, продолжая пялиться на ее спину. Чтобы погасить ярость, вспыхнувшую в груди, хромаю на улицу, зацепив с кухонной тумбы сигареты. Облокотившись на прохладный металл двери своего гаража, смотрю, как в лужах расходятся круги от мелких капель. Дождь стал тише, Таши нигде нет. Гордая стерва скорее всего свалила к Марату. Хоть мозг выносить не будет. От нее пора окончательно избавляться. У меня аллергия на тех, кто пытается меня не санкционированно присвоить. Секс — еще не повод для отношений, пусть даже регулярный. Это просто удобно, когда в телефоне забито несколько номеров для разнообразия. Позвонил, потрахался, разошлись. Иногда можно с Мариком поделиться. Для него не жалко. Он, пожалуй, сейчас единственный, кому я доверяю и знаю, что с ним всегда будет адекватно, а после него чисто.

Выбросив окурок в лужу, не спешу заходить. Слушаю копошение в гараже. Домовенок спустился.

«Олеся, — едва шевеля языком, пробую на вкус ее имя. — Леся».

Мягкое, легкое, светлое, как и она сама. Второе светлое пятно в моей жизни за последние два года. Первое сейчас трахает двух телок у себя в гараже.

Мне интересно, почему она не просит называть ее по имени. Пара прилипших сразу прозвищ, и она легко согласилась. Имя — это же что-то ценное, важное. Вывод напрашивается сам. Для нее имя — это прошлое, вот то, с синяками на ребрах. Быть Домовенком проще, чем вздрагивать каждый раз, когда тебя зовут.

Эта тема была в универе, но я прошел ее мимо, переживая собственную смерть в глазах старшего брата. Как сдал экзамены, не помню. Как вообще доучился и получил в этом году диплом — загадка.