– И правда, мисель, – раздался низкий вибрирующий бас «пьяного кабана», – я заплачу. Простите, что причинил беспокойство. Я это…

Взъерошенный, с мокрыми, стоящими дыбом волосами, он напоминал огромного, виноватого и крайне добродушного сенбернара.

Лера вообще недоумевала, как прежде могла его испугаться, ведь, как она только сейчас сообразила, даже ее двери он угрожал шепотом, иначе от его голоса вибрировал бы весь трактир.

– А хотите, мисель, я вас сопровождать буду? – Чистые, небесной синевы глаза, как у новорожденного котика, умоляюще уставились на девушку. – Никто и близко к вам не подойдет и не побеспокоит.

– И мы! Вы ведь в Энермейм едете? – тут же влез самый говорливый из Маерши, рубаха-парень.

Валерианна услышала, как обреченно ругнулся рядом с ней шепотом Веймур.

Остаток путешествия до места назначения обещал быть незабываемым.

Братьев Маерши звали Ник, Пьер и Феликс. Причем своим именам они совершенно не соответствовали.

Пьером звали неформала с серьгами, Феликсом был разговорчивый рубаха-парень, ну а пытающемуся быть загадочно меланхоличным эстетом досталось простецкое «Ник».

Зато «Мохнатый» было не прозвище блондинистого верзилы, а имя рода. Если в земной интерпретации, то просто фамилия такая.

– Мы во второй ипостаси пушистые очень, – хлопая длинными белесенькими ресничками, пояснил Берт заинтересовавшейся Валерианне, – потому как холодов не любим. Вот так досталось имя от предков.

При этом он, не чинясь, машинально складывал в рот все, до чего мог дотянуться.

Перед Лерой же на тарелке компанейские оборотни сразу выложили все самое, по их мнению, вкусное. Девушка с веселым недоумением разглядывала композицию из вишневого пирога, толстого хвоста жирненькой копченой рыбы, квашеной капусты с водруженной на нее запеченной рулькой и парочки крупных грибных шляпок, фаршированных чем-то желто-розовым.

И опять же шаблоны ломались напрочь. Любителем вишневого пирога был неформал Пьер, рульку присмотрел себе эстетствующий Ник, Феликс вдохновенно кромсал на тарелке грибочки, а Мохнатый Берт, выпустив на указательном пальце острый как бритва загнутый коготь, лакомился собственноручно разделанным копченым рыбным филе.

– Мы с братьями едем поступать в корпус. – Болтающий без умолку Феликс жмурился от удовольствия, прожевав очередной кусочек подозрительного, на взгляд девушки, лакомства. – Папаня велел не посрамить честь рода. Поступить, а в идеале еще и на играх себя показать. Маерши не последний род в графстве. Мы завидные женихи.

Он, словно красуясь, повел плечами, демонстрируя немного порванный и испачканный в драке, но по виду недешевый жилет павлиньей расцветки.

– Древний, но из купцов. Торгаши и пыль в глаза пускать любят, – на грани слышимости прокомментировал себе под нос Веймур, опустошая свою миску. – Богатства накопили, конечно, хваткие, но воспитанием как не блистали, так и не блещут.

Мужчина так и не притронулся к выставленному угощению, предпочитая есть то, что заказал до этого.

– А я в подмастерья пойду, – прогудел Берт. – Маманя сказала, учебой только голову портить. К кузнецу пойду в городе. Там знай молотом дубась, куда мастер скажет. Лупи да лупи, и платят хорошо. Да и тепло там, в кузне-то.

Покончив со своей рыбой, он, не задумываясь, пододвинул к себе миску с творогом, щедро полил его медом и начал уплетать так, что за ушами трещало.

– Берт из наших. Живет на хуторе неподалеку, – чуть манерно растягивая гласные, заметил Ник. – Ну зачем тебе к кузнецу? Шел бы в городовую стражу. Нет, уперся как баран с этой кузней.