Вот это красавица.

Он в шоке.

Отводит взгляд.

Снова смотрит.

Словно кто-то навел внутрь него прожектор.

Подойди и сядь, Роберт, – говорит мать.

Он подходит к столу, садится рядом с матерью там, где она похлопала по скамье.

Отсюда он может и смотреть, и отводить взгляд.

Пытаясь сменить тему, чтобы выглядеть перед гостями адекватной, мать рассказывает о том, как пару месяцев назад ходила в Общенациональное строительное общество уплатить какие-то деньги.

И там работал телевизор, ну знаете, предвыборный репортаж, новости, – говорит мать. – Но звук был приглушен и включены субтитры. А субтитры, ну знаете, они как бы появляются на экране рывками, их ведь машина набирает, пока человек говорит, ну так вот, в субтитрах все время повторялась конкретная фраза – «ДОВЕДИТЕ БРЕКЕТ ДО ТОРЦА», они все время твердили «ДОВЕДИТЕ БРЕКЕТ ДО ТОРЦА». И мне стало интересно, о чем же этот новостной сюжет. Пока я не поняла, что репортер на самом деле говорил: «ДОВЕДИТЕ БРЕКЗИТ ДО КОНЦА».

Гостья остается красивой, даже когда что-то изображает на лице.

Типа ты не имела никакого отношения к тому, что Брекзит довели до конца, – говорит сестра.

Саша, это лишнее, – говорит мать. – Ну так вот. Все уже позади. И дело с концом. Нам везет. Все мы живем на заре новой эры.

Лично мне самым интересным кажется… – Роберт снова говорит странным-для-себя голосом.

При этом он трогает пальцем рубчик на носке, не осмеливаясь поднять глаза или, возможно, забыв, что хотел сказать. Затем он вспоминает, что делает обычно с носками. Краснеет и больше ничего не трогает. Отводит руку подальше от своей голени. Направляет взгляд на чашку на столе. Прекрасная гостья Шарлотта – лишь размытое световое пятно за чашкой.

И что же тебе кажется интересным? – говорит прекрасная гостья Шарлотта.

Определенная черта этой лексики, – говорит он.

Затем Роберт вспыхивает, ведь слово «лексика» звучит так, будто в нем есть слово «секс».

Все смотрят на него и ждут, что же он собирается сказать дальше.

Лексика, – говорит мать.

А чё это означает? – говорит сестра.

Словá, – говорит прекрасная гостья Шарлотта.

Гостья не просто прекрасна – она в буквальном смысле блистательна.

Да, в точности, – говорит Роберт. – В том смысле, что наш отец проголосовал «остаться», а наша мать проголосовала «выйти». Но в конце концов это нашему отцу пришлось в прямом смысле слова – выйти.

О боже, – говорит мать. – Роберт.

Получается, – говорит он, – будто люди, проголосовавшие за выход, как бы тоже дали команду. Это вообще-то очень умно. Как в моем физическом классе есть мальчик, не знаю, как его зовут, у него отец француз, и у него ресторан, хороший, с этой, как его, звездой…

Мишленовской? – Прекрасная гостья говорит так красиво, что Роберт замолкает и отводит взгляд, опускает взгляд, затем через минуту осмеливается снова взглянуть на нее из-под челки.

Ну да, и они «выходят» – уезжают, вынуждены уехать, – говорит сестра.

Роберт раскрывает рот, но не произносит ни звука.

Вот мне всегда было интересно, – нарочито бодренько говорит мать (она меняет тему). – Может, кто-то из вас, молодежи, меня просветит. Что же такое культура отмены?[16]

Никто не отвечает.

Прекрасная Шарлотта подается вперед.

(На Роберта веет ее ароматом.

Пахнет она потрясающе.)

Прекрасная Шарлотта подмигивает его матери.

Знаете, – говорит она, – вся эта история с Брекзитом – пустое. Это как если, фу-ты… как если муха откладывает в трупе яйца. Ведь все нужно поменять. Все.

И, чтобы просто восстановить справедливость, мать говорит, словно прекрасная Шарлотта ничего не сказала: