– Я думаю, ты прав, – сказал Коршунов, – это дело следственных органов – пусть разбираются.

Лапин облегченно вздохнул. Каков бы ни был Коршунов, он не пойдет на такую мелкую и неблаговидную интригу.

– Но понимаешь, Женя, – Коршунов тщательно заправил в рукава манжеты, – есть и другая сторона дела – административная сторона, общественная, она-то меня и беспокоит.

– Что ты имеешь в виду?

– Самоубийство все же произошло, – значительно проговорил Коршунов, – и произошло оно в двенадцатом цехе. Трения между Мироновым и Колчиным все же были. Сигнал это? И между прочим, не единственный. Есть жалобы людей, ушедших из цеха, есть жалобы людей, продолжающих работать в цехе. И я хочу знать: все ли в цехе благополучно?

– Кто тебе мешает? Выясняй.

– Нет, – возразил Коршунов, – я здесь человек новый, а Миронов – ведущий работник завода, создатель ударопрочного полизола, в недалеком будущем создатель сактама. Не я, а управление должно проверить цех.

Расчет Коршунова был ясен: пока идет проверка цеха, кандидатура Миронова на директорство отпадает.

– Ты хочешь, чтобы я засел на полгода на заводе? – насмешливо спросил Лапин.

– Нет. Я хочу, чтобы управление назначило комиссию.

– Вряд ли такая комиссия поможет Миронову запустить установку сактама. Тебе так не кажется?

– Женя, не в сактаме дело. Ты имеешь в виду совсем другое.

– И это.

– Я отвожу его кандидатуру?

– Похоже.

– Так вот что я тебе скажу… Миронов завода не потянет. Я ему отдаю должное как открывателю, изобретателю, новатору, не знаю, какие еще эпитеты подобрать. Но директор предприятия должен уметь управлять прежде всего. Впрочем, это мое личное мнение; годится Миронов в директора или нет – решат те, кому положено решать. Сейчас стоит только вопрос о двенадцатом цехе. В цехе неблагополучно. И как утверждают, давно неблагополучно. Но Богатырев оберегал Миронова, и часто без надобности. Вот, – Коршунов достал из стола лист бумаги, – заявление техника Самойлова, просит перевести его в двенадцатый цех. Резолюция Богатырева: «Володя, не сманивай людей». Между прочим, он ему все же отдал Самойлова и оставил четвертый цех без технолога. Теперь, видите ли, Богатырев назначил Миронова своим преемником. Что это за система назначения директоров?

– Он не назначил, а выдвинул его кандидатуру, – возразил Лапин.

– И все равно, в этом есть элементы того протекционизма, который оказывал ему Богатырев, – сказал Коршунов, – но мы опять отвлеклись. Речь идет только о событиях в двенадцатом цехе. Я тебе обрисовал положение, а ты решай. Можешь, конечно, вернуться к себе и доложить, что все в порядке. А если возникнут осложнения? Мне не хотелось бы тогда говорить: я поставил Лапина в известность, а он отмахнулся.

– Я должен ознакомиться с положением вещей, – уклончиво ответил Лапин.

– Безусловно, – согласился Коршунов, – могу тебе выделить в помощь Аврорина и Черноконя. Ну, и потом Ангелюк.

Лапин поморщился.

– Не нравится Ангелюк? – рассмеялся наконец Коршунов. – Мне Ангелюк тоже не нравится. Но он начальник отдела кадров, и у тебя могут возникнуть вопросы…

– Хорошо, пусть будет Ангелюк.

– Видишь, какая авторитетная комиссия, – Коршунов загнул пальцы, – Аврорин – инженер, Черноконь – экономист, Ангелюк – кадровик. Авторитетная, многосторонняя комиссия.

– Хватит резвиться, – сказал Лапин, – вызывай Миронова.

– Миронова мы сейчас доставим.

Коршунов нажал кнопку звонка и попросил секретаршу вызвать начальника двенадцатого цеха Миронова.

Миронов был на опытной установке, от нее до заводоуправления километра два, и, пока Миронова