Уже в вагоне поезда, на Баррикадной, он снова вспомнил о Нине и сказал:
– Слушай, пригласи ты ее куда-то, в самом деле. Ты же сказал, что она подписалась. Вот и подпишись в ответ, посидите где-то. Все равно общаться будете. Она надолго в нашей компании, – подвел итог Дима и похлопал меня по плечу.
– Ладно, я подумаю, – нехотя согласился я, затем поспешно попрощался и выскользнул в открывшиеся двери.
Кровать где-то в переулках 1905 года
Я смотрел на Нину, а она на меня. Ее взгляд выражал решительность и смиренность в одно и то же время. Челка вот-вот грозила коснуться ресниц, из-за чего она часто моргала и смешно морщила нос. Экран смартфона погас, а вместе с ним и видео, на котором девушка молча смотрела в камеру, а в конце начинала смеяться.
Так продолжалось уже полчаса. Я рассматривал Нину, а она будто бы глядела на меня. Написать что-то я не решался, поэтому смотрел последний пост, снятый ее подругой-фотографом, которую она отметила со словами «Только она видит меня такой красивой». Наконец я поставил отметку «нравится» и переслал Нине видео с вопросом: «Так ты еще и модель?». Выглядело как дешевый подкат, но ничего лучше в голову не приходило.
Спустя 15 минут на экране высветилось уведомление.
«По принуждению, а не своему желанию. А что?»
Действительно, а что? Я увидел, что она печатает еще что-то, и решил подождать. Ничего.
«И почему тебя принудили?» – я решил развить тему.
Ответ не заставил себя ждать.
«Друзья должны поддерживать друзей, а Лизе нужно портфолио. Чудом смогла выглядеть прилично после ночной прогулки, а ты как?»
Отлично, интерес к беседе есть.
«Неожиданно бодро, даже увиделся с другом, ты его знаешь – Дима».
«Да, конечно. Удивительно, почему Ника с Мишей не позвали его на новоселье?»
«Зато позвали меня», – мысленно продолжил я, но написал другое: «Возможно, из-за Оли, ведь ее тоже нужно было бы позвать». Тут я понял, что они могут быть незнакомы, поэтому уточнил, знает ли она ее.
«Уверена, она бы нашла, как придраться к их новому ремонту и вообще ко всему. При этом она бы не сказала ни одного плохого слова».
«Но все бы все поняли», – тут же ответил я, удовлетворенный тем, что наше отношение к девушке Димы сходится.
Нина перестала отвечать, и я, решив, что беседа завершена, отправился в душ. Спустя двадцать минут, половину из которых я потратил на запуск стиральной машинки, я вернулся в комнату и сразу же пожалел о том, что открыл окно нараспашку. Ночи еще были прохладными, поэтому я прикрыл створку и снова лег на кровать. Пришло новое сообщение.
«Да, именно так. Кстати, а чего ты в ответ не стал подписываться?»
Вот так сразу? Я подписался, после чего решил не тянуть и спросить сразу.
«Исправил эту ужасную ошибку! Кстати, как насчет кофе на неделе?»
Вот так сразу. Без предлогов, но как-то будто бы неловко нам двоим. Нина прислала короткое сообщение со своим номером. Спустя минуту пришел и ответ.
«В среду вечером, ладно? Напиши где. Я могу после шести, и было бы классно где-то в районе Чистых прудов».
Столько условностей. Я сохранил номер и скинул адрес с сообщением: «Среда, в 19:00?». В ответ мне пришел стикер, из чего я решил, что встреча назначена.
Было уже за полночь, когда я развешивал футболки на веревках над ванной, которые я решил повесить, подчеркнув аутентичность квартиры. Точно такие же я видел у бабушки в детстве и мечтал привязать к ним колготки, чтобы стать троллейбусом. Это желание мне помог воплотить дед, а потом в таком виде меня застал папа. Он хохотал громко и долго, но подыграл мне, забравшись в ванную и изображая пассажира.