Традиция бесплатных сеансов уходила корнями во времена Второй мировой войны, когда ближайший кинотеатр – «Эвалтс Палас» в Оук-Хилле – был закрыт в связи с тем, что сын Эвалтса Уолт, единственный в городе киномеханик, поступил на службу в морской корпус. Фильмы еще демонстрировали в Пеории, но из-за нормированного отпуска бензина большинство горожан не могли позволить себе такую роскошь, как путешествие длиной в сорок миль.

Решение проблемы взял на себя старший мистер Эшли-Монтегю: летом 1942 года он каждую субботу привозил из Пеории проектор, вешал на стену кафе белое полотнище высотой двадцать футов и показывал всем желающим журналы новостей, хронику войны, мультфильмы и художественные ленты.

Сами Эшли-Монтегю не жили в Элм-Хейвене с того дня в 1919 году, когда их особняк сгорел, а дедушка нынешнего мистера Эшли покончил жизнь самоубийством. Но представители мужской половины семейства довольно часто посещали городок, делали пожертвования на общественные нужды и вообще опекали маленький городок, подобно тому как в старину английские сквайры заботились о маленьких деревушках, выросших на их землях. И теперь, по прошествии восемнадцати лет с того дня, когда сын последнего элм-хейвенского Эшли-Монтегю в июне 1942-го провел в городском парке первый бесплатный сеанс, традицию продолжал уже его сын.

Вот и сегодня, с наступлением четвертого вечера июня 1960 года, длинный «линкольн» мистера Эшли-Монтегю припарковался на специально приготовленном для него месте у западной стенки эстрады. Увидев, как мистер Тейлор, мистер Сперлинг и другие члены городского совета помогают выгрузить и установить на деревянную платформу массивный проектор, зрители торопливо расселись на скамьях и разостланных прямо на траве одеялах. Детей шуганули из-под эстрады и с нижних ветвей ближайших деревьев. Родители усадили их на складные стулья, поставленные в кузовах грузовичков и пикапов, вручили мешочки с попкорном, и парк погрузился в напряженную тишину ожидания. Небо над верхушками вязов становилось все темнее и темнее, и полотно экрана на стене кафе наконец засветилось и ожило.

Дейл и Лоренс вышли из дому довольно поздно, потому что ожидали возвращения отца, чтобы вместе с ним отправиться на бесплатный сеанс. Но он не успел приехать вовремя. Около половины девятого отец позвонил с границы штата и сказал, что задерживается в пути, но скоро будет дома, и велел идти без него. Мама вручила каждому из мальчиков по коричневому бумажному пакету с приготовленным попкорном и по пятьдесят центов на лимонад в парке и велела нигде не задерживаться после окончания фильма, а идти прямо домой.

Брать велосипеды они не стали. Обычно ни один мальчик не шел пешком туда, куда можно было доехать на велосипеде, но для двух братьев прогулка до парка была своего рода освященной временем традицией, идущей с той поры, когда Лоренс был слишком мал, чтобы самостоятельно ездить на велосипеде, и Дейл вынужден был отводить его в кино, крепко держа за руку на перекрестках притихших улиц.

Сейчас улицы тоже погрузились в тишину. Вечерний свет угас, но звезды еще не засияли, и в промежутках между вязами виднелись несущиеся по черному небу облака. Воздух благоухал ароматом свежескошенных трав и распустившихся цветов. В садах и густых зарослях живых изгородей звучала ночная симфония сверчков, а в ветвях засохшего тополя возле дома миссис Мун уже пробовала свой голос сова. Мрачный массив Старой школы вздымался над пустынными спортивными площадками, и мальчики торопливо миновали его по Второй авеню и свернули на запад, на Черч-стрит.