И в свою комнату ону ходит, больше не говоря ни слова. А мама обнимает меня, успокаивает. Я недолго остаюсь в ее объятьях и возвращаюсь к себе. Звоню Илье, но он не отвечает. Я беспокоюсь за него и предпринимаю еще несколько попыток дозвониться. И опять безуспешно.

Рычу от бессилия, со злости швыряя телефон на пол.

Молодец, Смирнов. Показал, кто в доме хозяин.

А я, что? Не смогла защитить дорого мне человека. Обидно, очень. И стыдно перед Ильей.

Чтобы отвлечься, я начинаю составлять план на Хэллоуин. Делаю зарисовку класса в тетради и раздумываю над тем, как его украсить пострашнее. Закончить не успеваю, потому что в комнате появляется Вадим. Выглядит так, словно ничего и не было. Словно не он час назад выгонял моего Илью, а вдобавок еще и избил. Ни за что. Просто так, просто потому что он ему не нравится. Стремный он, да еще и очкарик. А я смотрю на Вадима и удивляюсь тому, как могла не замечать, какой он подонок на самом деле.

Он берет стул и садится на него верхом, опирается локтями на спинку.

— Ты как, сестренка? — так холодно улыбается, что мне хочется поежиться. — Готова выполнять со мной задание?

— Ты смеешься, да? Выполнять с тобой задание после того, как ты моего парня избил? — опешив, округляю глаза. — Права классрука, костюм пугала тебе будет в самый раз, потому что голова набита соломой. Шел бы ты из моей комнаты, Вадим.

Улыбка слетает с его лица и взгляд меняется, так и веет холодом. Вадим пристально смотрит на меня и сохраняет недолгое молчание. Неприятно ему.

— Моей харизмы хватит на большее, чем пугалом стоять, — нахально сообщает он и вырывает у меня из рук тетрадь. Усмехается, рассматривая мою зарисовку. — Дай карандаш.

Рисует он красиво, есть у него такой природный талант. А меня до своего уровня научить так и не смог, поэтому все задания по рисованию он делал за двоих. Раньше. Теперь я их выполняю сама.

Я подаю ему карандаш, и он переворачивает страницу, начинает рисовать на чистом листе.

Постепенно во мне растет любопытство, и я не выдерживаю, встаю за спиной Вадима и заглядываю в тетрадь. Не узнаю свой класс, хоть и выглядит он очень похоже.

— Сцена? — спрашиваю, смотря на портьеры, которыми огорожена зона от школьной доски примерно до первых парт. И пугающих декораций в классе немало: стены завешены ободранной черной тканью, с потолка свисает фальшивая паутина с пауками, из приоткрытой дверцы шкафа виден скелет с горящими красными глазами, и еще много разной жути.

Вадим оборачивается, смотрит на меня.

— Да, — кивает. — Вместо длинного спектакля предлагаю сыграть несколько коротких. Взять за основу можно страшилки. В темноте и под зловещую музыку получится то, что нужно.

— Вадим, мы для младших классов готовим праздник. А если сильно испугаются? Дети же совсем, — сомневаюсь я.

В детстве Вадим часто рассказывал мне страшилки, а я слушала его и вздрагивала от любого шороха. Хорошо у него получалось. Так, что сердце замирало от страха. Но идея мне понравилась тем, что не сложна в исполнении. Нужно лишь подобрать декорации, написать сценарий, распределить роли и отрепетировать. Одна я точно со всем этим не справлюсь, но если одноклассники помогут, то мы успеем подготовиться к празднику.

— В этом же смысл Хэллоуина, — поживает плечами Вадим. — Жестить не будем, да и все.

Я соглашаюсь, и он продолжает зарисовку.

— Извинись перед Ильей и больше его не трогай, — говорю. Понимаю, что пришел он ко мне, потому что совесть проснулась. И наверняка теперь жалеет о том, что сделал. Но не могу ни забыть об этом, ни простить его лишь за то, что помог.