Алиса заранее предвкушала его реакцию на свои вопросы. И надо сказать, не ошиблась. Уж где-где, а в этом деле она была профи – не одного его таким образом в своей жизни доставала. Все они реагировали примерно одинаково.

Очень скоро открылась входная дверь – мажор вернулся и сразу же направился на кухню.

Алиса довольно ухмыльнулась и вышла из комнаты. Операция «Доведи мажора до ручки» началась.

У Виталика было стойкое предчувствие, что он скоро пропишется в местном магазине. Небольшое помещение, забитое полками и стеллажами, называлось «Супермаркет «Виктория» и было похоже на супермаркет так же, как Виталик – на миллиардера.

Там можно было купить все, от хлеба и спичек до тазов и кастрюль. Но при этом – исключительно в одном, максимум – в двух экземплярах. Как хозяин магазина не разорился при такой политике, было непонятно. Однако же магазин был открыт для всех желающих.

Виталик купил там две последних, по уверениям продавца, чашки, прихватил пачку кофе в дополнение к купленному утром чаю, кусок сырого мяса, пару килограммов картошки и отправился назад, в свою временную «тюрьму».

Кикимора появилась на пороге кухни практически сразу же, как Виталик уселся на диван. Встала в проеме, загородив пути отступления, и уставилась на Виталика в упор.

Виталик, конечно, мог многое вынести, в том числе и скандал с отцом. Но это… Это же нечисть, а не баба! Она ж одним взглядом заморозит! А потом еще и проклянет! Напоследок! Чтоб жизнь медом не казалась! В общем, Виталик продержался недолго, секунд пять-семь, и буркнул недовольно:

– Чего тебе?

– Поговорить надо, – объявила кикимора зловещим тоном.

И Виталик понял, что ничего хорошего его не ждет.

– Говори, – милостиво разрешил он.

Кикимора облила его взглядом, полным презрения, и открыла блокнот, толстый такой, неряшливо обклеенный кучей стикеров.

– Поговори со мной по-своему, – приказала она, не думая уходить из проема.

Виталик изумленно моргнул.

– Как «по-своему»? – уточнил он.

– По-мажорски. Как ты с дружками обычно разговариваешь.

Если б не сидел, Виталик точно упал бы. Она вообще нормальная, эта кикимора? Что значит «по-мажорски»? У нее что в голове? Ну, кроме опилок, конечно.

– Хай, герла, – выдал он первое, что пришло в голову, лишь бы эта дура отстала.

– Так. А перевод? – серьезно откликнулась кикимора. – Я запишу.

Виталик не сдержался, покрутил пальцем у виска. Точно дура.

– Так отец мой говорил в девяностые, – проворчал он.

– Жаль, – с искренним огорчением протянула кикимора. – Материала для изучения сленга девяностых у меня набрано достаточно. А вот сленг нынешних представителей мажоров…

Виталик тоскливо посмотрел на нее и осознал, что попал. Крупно, очень крупно попал.

Надо судить человека прежде, чем полюбил его, ибо, полюбив, уже не судят

Цицерон9

Алиса заканчивала филфак. И курсовые, и дипломная работы у нее были посвящены сленгу разных поколений. Начала она с конца двадцатого века, написала три курсовых, каждая о своей эпохе, и теперь сводила весь материал в одну дипломную. Ну и, конечно, добавляла новое. В частности, речь мажоров. Тут информации было крайне мало. Ну не появлялась Алиса там, где обычно тусили ее подопытные. У нее имелось множество дел и без того, чтобы тратить драгоценное время на дурацкие танцульки и бары.

До появления на даче Алиса жалела об этом. Теперь же, оказавшись здесь, под крышей с типичным мажорчиком, она обрадовалась удаче. Вот же он, подопытный материал. Хочет есть? Пусть поможет набрать материал для диплома. А то кому-то слишком легко живется.