– Век невинности, – провозгласил Фредди.

Выкрашенные пастелью домики были превращены в гостиницы с завтраком, юридические офисы, галереи искусства и дневные спа. Последний дом на улице был украшен вывеской ручной работы: «Строительство Дэвиса».

– Оливия, смотри! – прокричал Фредди.

Она ударила по тормозам. На заднем сиденье Баркис встал на задние лапы.

– Это перекресток, – сказал Фредди. – Осторожней.

– Прости. Я пропустила знак. – Один только вид имени Дэвис заставил ее вздрогнуть.

«Спокойно, – сказала она себе. – В мире миллион Дэвисов. Без сомнения, строительная фирма не принадлежит… Невозможно, – подумала она. – Это было бы полным безумием».

– Я запишу номер этой строительной фирмы, – сказал Фредди рассеянно.

– Зачем тебе это?

– Наверное, это единственная фирма в городе, а нам понадобится ее помощь.

– Мы найдем другую.

Он повернулся на сиденье, пока они проезжали мимо. На вывеске значится, что они обеспечены облигациями, застрахованы и бесплатно делают смету и счет.

– И ты в это веришь?

– А ты нет? – Он цокнул языком. – Такая циничная в таком нежном возрасте. – Он нацарапал номер строительной фирмы.

Не может быть, чтобы «Дэвис констракшнз» имело какое-то отношение к Коннору Дэвису, убеждала она себя. А даже если и так, что с того? Он, возможно, даже не помнит ее. И это должно было послужить ей утешением, если вспомнить, какой дурой она выставила себя по отношению к нему.

– Ну хорошо, скажи мне, что это не мост под крышей, – сказал Фредди, хватаясь за фотоаппарат.

– Это мост под крышей.

– Не могу поверить, – сказал он. – Это лучше, чем мосты графства Мадисон.

– Даже лоботомия лучше мостов графства Мадисон.

Он резко повернулся, глядя на табличку, которая гласила, что этот мост построен в 1891 году. У него даже есть имя – мост Скай-Ривер, и он был необычайно хорош, как на открытке. Оливия вспомнила, что лагерный фургон, который доставлял их от поезда в лагерь «Киога», всегда гудел, въезжая в темный тоннель со скрипучим покрытием, обрамленный ласточкиными гнездами. Это был последний рукотворный оплот перед въездом в лагерь.

За мостом дорога шла вдоль реки, проходила через цепь гор, на которых были выбиты названия и высота. Фредди, городской мальчишка, был вне себя.

– Это потрясающе, – восхищался он. – Не могу поверить, что твоя семья владеет такой красотой, и ты мне никогда не говорила об этом.

– Лагерь закрыт последние восемь, нет, девять лет. Компания по недвижимости присматривает за этим местом. Некоторые семьи приезжают сюда в отпуск и собираются здесь время от времени. – Оливию приглашали на семейные встречи, но она никогда не ездила. Для нее это было слишком – столько плохих воспоминаний! – Зимой, – добавила она, – мой дядя Клайд привез сюда семью кататься на лыжах и ради восхождений на снежные вершины.

– С ума сойти, – пробормотал Фредди. – Почти как в нормальной семье.

Она взглянула на него:

– Ну, если то, что ты увидишь сегодня, не заставит тебя мчаться обратно в Нью-Йорк, ты все лето будешь встречаться с кланом Беллами.

– Напугала. А я не забыл рассказать тебе о моих квартиных делах?

– О, Фредди.

– Ты правильно поняла. Безработный и бездомный. Я настоящая находка.

– Этим летом ты работаешь на меня и живешь в лагере «Киога».

Он ее лучший друг. Что еще она может сказать?

Оливия снизила скорость, увидев краем глаза белый взмах оленьего хвоста. Мгновением позже появились самка с детенышем, и Фредди был в таком восторге, что едва не разбил свою камеру.

Девять лет тому назад к лагерю вели указатели вдоль всей дороги, и каждый с восторгом поздравлял их с прибытием, пока они подъезжали все ближе и ближе к месту назначения.