Перк и сам с удовольствием отдался шумному разгулу, вдову ок-Дрейс оттеснили в сторонку, затем она и сама сообразила, что сейчас ей не удастся получить большего, чем обещание, отданное впопыхах. Впрочем, дело сделано, рассудила женщина – клятву, данную при сотнях свидетелей, рано или поздно придется сдержать. Она лишь не могла решить, как будет ловчей поступить – остаться здесь и сопровождать армию Перка Первого в походе, или убраться от буйной толпы подальше, и уже после напомнить о себе? Даме, которая провела жизнь в захолустье, сделалось не по себе посреди громадного лагеря, в окружении сотен орущих буянов.

Госпожа ок-Дрейс потихоньку отошла от бочонков, в ее сторону, как будто, никто не глядел. Некрасивая толстуха в темном мешковатом одеянии не привлекала алчущих вина и развлечений вояк. Сыновья топтались рядом. Старший то вертел головой по сторонам, разглядывая пьяных воинов, то вспоминал об обещании вести себя прилично. Младший теребил мамину юбку и пищал, что ему хочется пить – пусть мама попросит, чтоб ему налили из бочки. Как всем.

Повозка и конвой Дрейсов расположились на краю лагеря, и госпожа направилась туда. Вокруг шумел пробудившийся лагерь, ржали кони, суетились и орали слуги… Из дырявого грязного шатра выбрался рыцарь в помятом колете, хрипло прокашлялся и, отойдя на несколько шагов, стал мочиться в пыль. Госпожу ок-Дркейс с мальчиками он не заметил – а может, просто не счел нужным соблюдать приличия. Эта сцена окончательно убедила женщину: сейчас лучше убраться подобру-поздорову. Сегодня не выйдет сделать больше того, что уже удалось. Вдова приподняла подол, чтоб не пачкать в лагерной грязи, и ускорила шаг. Младший сынишка сперва хныкал, потом перестал и только пыхтел, торопливо перебирая ногами – он боялся отстать от матери. Старший держался получше и помалкивал. Он еще успевал вертеть головой, разглядывая рыцарей – все спешили навстречу ок-Дрейсам, торопились на шум пиршества.

Возле повозки дама с удивлением увидела незнакомых воинов. Трое рыцарей расхаживали взад и вперед, а в сторонке расположились воины – судя по гербам на линялых плащах, вассалы этих дворян. Госпожа ок-Дрейс остановилась, младший тут же запищал: «Мама, идем, мама, я хочу пить, мама, у нас есть что попить? Мама, мама, мама!..»

Слуги ок-Дрейсов глядели на чужаков настороженно, однако те держались спокойно. При появлении хозяйки рыцари обернулись в ее сторону, а самый старший – лет пятидесяти, пожалуй, с седыми усами и черной повязкой, скрывающей левый глаз – двинулся навстречу.

– Госпожа ок-Дрейс?.. Позвольте называть свое имя и титул. Ок-Ренгар, Эйлих ок-Ренгар, свободный господин, к услугам вашей милости.

Женщина кивнула. Она не понимала, что происходит, однако седой вояка вел себя вежливо, и она успокоилась.

– Мадам, давайте говорить начистоту, – ок-Ренгар расправил усы, – я присутствовал при вашей аудиенции у Перка. Он славный малый, и если пообещал – то непременно сдержит слово. Однако вряд ли это произойдет скоро. Сперва нам предстоит схватка с императорской армией, затем коронация, далее его величеству предстоят всевозможные заботы, связанные с восшествием на престол. В общем, о вашей беде Перк вспомнит нескоро.

Госпожа ок-Дрейс кивнула. Как ни крути, этот рыцарь прав… когда она выезжала из Дрейса, все представлялось несколько иначе. Теперь она понимает, что милостей вновь избранного монарха ждать придется долгонько, хорошо, если не третьего Гилфингова пришествия…

– Ну и… что ж? – пролепетала вдова.