– «Густав»?

– Он самый.

– Согласный я. Ты с самого начала в его сторону поглядывал. Надо подумать, кого в охранники нарядить.

– Петька Кутегин самый высокий – его и наряжайте.

– Да ну его! Вялый он какой-то, все сомневается, – отмахнулся Иван. – Сам пойду.

– Поторопись, моторы еще запустить надо. Да и погода портится, будь она неладна.

– Тогда рвите с Володькой к самолету, а я переоденусь и приведу остальных…

Просветов в облачности действительно становилось меньше, облака опять налились свинцовой серостью и опустились до высоты двести – двести пятьдесят метров. Правда, скорость и направление ветра не поменялись, что было на руку.

«Главное – оторвать машину от земли и взять курс на юго-восток, к нашим, – рассуждал Девятаев, вместе с Соколовым передвигаясь короткими перебежками к „Хейнкелю“. – Остальное решим по ходу дела…»

Стрелки немецких часов показывали 12.20. Пилоты и аэродромная обслуга по-прежнему находились в столовой. Ближайшая бригада заключенных вместе с охранником обедала метрах в пятистах от выбранного Девятаевым самолета и вряд ли заметила бы странное поведение соседей. Имелись на острове и подразделения СС, занятые общей охраной секретной базы. Однако эсэсовцы патрулировали ее внешние границы и на аэродроме появлялись крайне редко.

Вездесущий Ванька Кривоногов уже находился внизу и торопливо скидывал с себя полосатую робу. Энергия и решительность этого человека восхищали Девятаева, без него удрать с проклятого острова наверняка не получилось бы. Надо подобрать группу единомышленников? Сделает. Нужны таблички на немецком языке с приборных досок разбитых немецких самолетов? Добудет. Устранить охранника? Запросто. Нацепить мундир и изобразить конвоира? Пожалуйста.

Однако на этот раз чрезмерная инициатива натолкнулась на железный довод здоровяка Кутергина.

– Ну, куда ты лезешь? – пробасил тот, отбирая немецкие шмотки. – Не видишь, какого он роста? Дай сюда. Сам надену…

Вначале Петр натянул брюки серо-зеленого цвета. Но даже ему они оказались чуть великоваты – пришлось запихать лишнее в голенища сапог.

– Подайте китель, – попросил Кутергин.

Первоначальный испуг и волнение у новичков группы, связанные с убийством немца, поугасли. Теперь на первый план вышло понимание ответственности момента. Ежели одолеют страх, сумеют действовать слаженно и быстро – появится шанс не только выжить, но и вырваться из этого ада. А не сумеют, так все без промедления будут расстреляны. Здесь же, в ближайшем лесочке, за крайним рядом капониров.

Петр застегнул последнюю пуговицу на шинели, приспособил на поясе ремень, притопнул по мерзлой земле сапогом.

– Ну как?

– Сойдет, – отойдя на пару шагов, оценил Немченко. – Издалека не заметят, а близко мы не подойдем.

Миша Емец нахлобучил на голову товарища суконную пилотку с козырьком, а Федя Адамов подал винтовку:

– Держи…

Первыми, скатившись с капонира, к самолету рванули Девятаев и Соколов. Следом готовились покинуть укрытие и остальные заключенные.

– Никакого волнения! Идем так, как всегда передвигаемся по аэродрому: без спешки, не в ногу, – инструктировал товарищей Кривоногов.

– Ты сам, Ванька, не подведи, – недовольно откликнулся Кутергин. – Вечно выкидываешь фортели.

– Чего пристал? Какие еще фортели?

– То шутками сыплешь не вовремя, то окурок на краю бетонки заметишь – кинешься…

– Тише, братцы, – остановил перепалку политрук Емец. И по-доброму посоветовал «охраннику»: – Петя, держись сбоку от строя, немного приотстань. Ссутуль спину, воротник шинели подыми. И приклад лениво так ладошкой придерживай, чтобы по ляжке не хлопал.