– Хорошо она его припечатала, – Логарифм подошёл к мертвецу, внимательно осмотрел стену, на которой остался тёмный след. – Такого борова от себя руками не оттолкнёшь. Нужны способности. Сверхчеловеческие. Жаль, мы так и не узнаем, как именно она это сделала.

Он цыкнул и поспешно убрал ногу, вляпавшись носком в какую-то жижу. На полу, возле тела, там, где оканчивалась тень от кофейного автомата, что-то пестрело.

«Лужа, – подумала Кира. – Лиловая или фиолетовая краска. Нет, не краска. Кровь».

Отец Ануфрий побледнел, зажал рот рукой, поспешно отвернулся.

– Что с вами? – спросила Кира.

– Ничего такого, – пробормотал монах. – С детства не могу переносить вида крови. Становится плохо.

– Так не смотрите, – посоветовал Логарифм, вытирая носок ботинка об пол. – Сколько было нападавших?

– Нападавших? – повторила Кира и тут же заметила на полу следы засохшей грязи, которые с любопытством опытного охотника рассматривал Тымнэвакат.

– Двое. И ещё животное, – ответил житель Крайнего Севера.

– Животное? – снова повторила девушка. В носу свербело, голову заполнял туман. Но она сумела разглядеть на полу отпечаток лапы с пятью пальцами. – Собака?

– Собака-собака, – кивнул Тым. – Большой пёс. Сторожевой пёс.

– Отлично, – мрачно выдохнул Логарифм. – Только бешеной животины нам не хватало. Говорят, именно так себя станут вести домашние животные, когда люди исчезнут с лица земли. Надеюсь, он уже сбежал отсюда и прибился к стае таких же диких дворняг.

– Пойдёмте отсюда, – попросил Вешников. Его бледное лицо отдавало нездоровой зеленью.

Логарифм кивнул, Тым, хрустнув коленями, поднялся на ноги, Ануфрий убрал в карман чётки.

– Стойте.

Кира задержала дыхание, быстро приблизилась к трупу стюардессы, наклонилась и двумя пальцами вытянула краешек бумажки из внутреннего кармана.

– Что это? – поднял бровь эколог.

– Послание, надо думать, – девушка развернула бумажку.

– Бред какой-то, – буркнул Логарифм. – С чего бы это ей оставлять послание?

Вместо ответа Кира носком кеда сдвинула в сторону правую кисть мёртвой стюардессы. На указательном пальце белой перчатки виднелось бурое пятнышко запёкшейся крови.

– Послание кровью? – пробасил Беркутов над самым ухом бывшей студентки. – Как в старом добром детективе.

– Не иначе, – ответила Кира. – А вы видите другие причины, заставившие умирающего человека писать что-то на клочке бумаги?

– Но зачем было прятать письмо в карман?

– Возможно, она не хотела, чтобы его нашли убийцы.

На тонком листочке, однако, не было ничего написано. Только схема длинных коридоров с ответвлениями, какие-то цифры и бурая метка.

– Это номера терминалов, – сказал Ануфрий, заглядывая через плечо. Его голос задрожал.

«Даже удивительно, – подумала Кира. – Он спокойно глядит на высохшие трупы, но от вида крови теряет голову».

Они уставились на кровавый крестик напротив одного из выходов.

– Терминал номер пять. Почему она отметила именно его? – Логарифм закрутил скрипучий ус.

– Давайте выясним это в другой раз, – взмолился Вешников. – И в другом месте.

Дальше было только хуже. На пути к терминалам их ждал сюрприз. Если нижние этажи, на которых они жили, пустовали, то верхние напоминали тихий склеп.

Редкие тела пассажиров сидели за столиками, лежали в креслах для ожидающих и в общем, если не присматриваться, выглядели как живые, разве что не двигались.

Мумия в тоненьких очках и деловом костюме бережно обнимала кожаный портфель. Другая прикрылась зимней курткой и, казалось, сладко спала, подложив под голову ладошку. За столиком в кафе, карикатурно и нелепо, мертвец опустил лицо прямо в тарелку с супом. Опершись спинами на стойку бара, одинаково закинув головы назад, будто в последней попытке увидеть небо, сидели двое: мужчина, в шарфе и пальто, с обтянутым серо-зелёной кожей лицом, и девочка, с жуткими мутными глазами, в шапочке с помпонами.