– Собакин, Толя, – позвал я.

– Слушаю, товарищ старший лейтенант. Я с группой у себя в галерее.

– Информация для всей твоей группы. Повышенная осторожность… Вдруг кто-то из бандитов уцелел! Прислушивайся, может, звук какой будет.

– Теоретически это возможно? – задал сержант вопрос на мое предположение.

– Только если укрыться в герметично закрытом помещении. Но бандиты могли знать о том, что в пещерах спецназ ГРУ обычно применяет огнеметы. И для страховки, возможно, что-то такое себе построили. Эмир у них хитрый и грамотный. Хотя это должно быть сложное инженерное сооружение. Не уверен, что у них имеется возможность такого строительства.

– Понял. Буду смотреть. Но если они укрылись там, то должны выходить не в засаду, а нам за спину, чтобы бить наверняка.

– Согласен. Это вероятный вариант.

– Тогда я растяну группу в цепочку, чтобы все шли на дистанции нескольких метров друг от друга. Думаю, пяти метров хватит. И будем по пути простукивать стены.

– Правильное решение. Одобряю.

За разговором прошла еще минута. Но ждать все больше и больше надоедало. Я встал и сделал два десятка шагов под уклон галереи. Мне показалось, что дышать там уже можно. Хотя запах паленой пластмассы словно бы стал явственнее. Я посмотрел на часы. Перерыв в движении длился уже двадцать две минуты. Очень хотелось двинуться вперед. Но я помнил, что сам установил срок. И подавать солдатам дурной пример невыдержанности я не желал. И потому снова вернулся к своему камню и сел на него. Твердо решил выждать оставшиеся восемь минут.

Чтобы убить время, я даже начал про себя считать секунды. Так эти секунды обычно быстрее проходят. Прошли и восемь минут… И даже больше, потому что перерыв я задавал на тридцать – сорок минут. И, чтобы подчеркнуть свою неторопливость, я еще пару минут выждал. И только после этого решил, что можно двигаться.

Мы пошли. Тепловизионные предобъективные насадки на наших оптических прицелах делали автоматы «глазастыми», мы смотрели на каждый поворот галереи, прежде чем приблизиться к нему. И хотя вся галерея была горячей для классического обзора, я, обернувшись, посмотрел в прицел на замыкающего группу бойца и увидел, что человек в данном случае выглядит темно-красным. Вернее, не сам человек, а только его лицо и кисти рук, которые не были прикрыты костюмом экипировки «Ратник», не пропускающим тепло. Этого было достаточно, чтобы понять, как будет выглядеть свечение человеческого тела за поворотом, если оно там появится.

– Товарищ старший лейтенант, у нас находка… – сообщил младший сержант Котенкин. – Два человеческих тела. Обгорели сильно, но полностью сгореть не успели. Однако мумию из них уже не сделать. У них даже автоматы сгорели и патроны в автоматах взорвались. Автоматы еще теплые – металл долго остывает.

– Отметь на карте место находки, – приказал я. И тут же отметка появилась на мониторе моего планшетника. Долго не думая, я написал пару сопроводительных фраз и отправил начальнику штаба сводного отряда майору Арцегову.

Группа Котенкина исследовала как раз ту галерею, что имела выход к подземному озеру.

Тем временем моя группа добралась до тупикового участка, как он и обозначался на карте. Дальше идти было некуда. Мы внимательно осмотрели и простучали всю тупиковую стену в поисках возможного убежища. И ничего не нашли. Ни одного обгорелого бандитского тела нам не попалось. Видимо, эта галерея не пользовалась у бандитов популярностью. Здесь даже выстиранные носки никто не сушил.

Но были еще две короткие галереи, и оттуда сразу же пришло два сообщения. Сначала доложил гранатометчик ефрейтор Лутченко, потом и замкомвзвода старший сержант Петрушкин. Смысл в докладах был один и тот же – никаких признаков бандитов обнаружено не было. Группы возвращались ни с чем.