– Для начала я создам простое лекарство… которое поможет вам поверить в мои способности, – пояснял он, сопровождая свои слова уверенными действиями.

Поставил на стол прозрачную чашу и бутылку всем знакомой минеральной воды, потом принял от главврача несколько цветных баночек с витаминами.

– Ничего секретного, – насыпая в миску по несколько пилюль из каждой баночки, пояснял он, – все это есть в любой аптеке. Для вкуса добавим меда, вишни и облепихи, для запаха – мяты и лимона. Теперь вода.

Под его взглядом сама открылась крышка бутылки и поднялся кверху прозрачный фонтанчик. Медленно качнулся как бы выбирая куда упасть, потом уверенно направился в миску. Пациенты, даже те, кто следили за незнакомым экстрасенсом с пренебрежением, замерли от изумления и неверие в их взглядах начало медленно таять, так же постепенно переходя в надежду. А вода уже скрутилась в тугую воронку, не хуже блендера перемалывая фрукты и ягоды, взбивая в необычайный коктейль.

– А стаканы… – дернулась было медсестра, но смолкла и замерла, остановленная неведомой силой.

– Не нужно, – мягко улыбнулся ей Рус, – это будут пилюли.

Обретшая винный цвет жидкость снова поднялась фонтаном, склонилась к широкому блюду и вдруг звонко застучала по нему крупным градом. Менее чем за минуту миска вновь стала прозрачной, а на блюде поднялась горка крупных удлиненных пилюль, поблескивающих в свете солнца словно драгоценные камни.

Экстрасенсы раздали пациентам необыкновенное лекарство и с ободряющими улыбками предложили попробовать. Сами тоже взяли по одной овальной льдинке, выдали и заинтригованному персоналу.

Леона сосала кисленький лед, бдительно следя за нечаянно обретенными единомышленниками и ожидая, когда же они начнут действовать. Однако маги по-прежнему ободряюще смотрели на больных и ничего не предпринимали.

Время, казалось, остановилось. Притихли и пациенты, и медработники, выдававшие свое волнение лишь напряженными, словно приклеившимися улыбками. Да еще до синевы побледнел пухлощекий главврач, прекрасно осознающий, кому придется выхлебать горькую чашу позора и вместе с выговорами и дисквалификацией унести отсюда ноги. Причем никто не вспомнит, что до этого на него сыпались только благодарности за непростой труд.

– Ой… – испуганно произнесла вдруг лежащая на каталке немолодая женщина, – кажется, начинает светать…

– Кажется или точно, донна Марта? – опасливо переспросил главврач и его голос предательски дрогнул.

– Вот это же окно? – подняв дрожащую руку, указала она на залитый солнечным светом старинный переплет.

– Ну да… – ошеломленно подтвердила стоящая возле нее медсестра, и добавила почему-то шепотом, – и вы шевелите рукой…

– И ногой… – женщина подергала правой ступней, и неуверенно сообщила, – там лежит что-то холодное.

– Сейчас… – медсестра как коршун бросилась в указанном направлении, откинула легкое покрывало и потрясенно уставилась на флакон с физраствором, – мы же его потеряли… Пресвятая дева Мария! К ней вернулась чувствительность! Она двигается!

– А у меня похоже, внутри перестало болеть… – изумленно выдавил худой, как дистрофик мужчина, – там ведь не было опиума? В этих пилюлях?

– Однозначно – нет… – с облегчением уверил главврач, шагнул к пациенту и приподнял его рубаху, зная, что увидит. Страшные шишки, свидетели неизлечимой болезни. – Вроде посветлели…

– Мы же не фокусники, за пять минут все исправить, – мягко сказал глава ордена, – но через несколько дней все следы должны рассосаться. Не забывайте только, ваша вера – это великая сила.