— Наверно, обморожение, — объяснил Иван, внимательно глядя на девушку в широкой рубахе, которая едва закрывала ее ягодицы и верх стройных бедер.

— И как же я смогу… — замявшись, выдохнула Катя, и на ее глаза навернулись слезы.

Иван, увидев, что ее глаза увлажнились, как-то весь напрягся и поджал недовольно губы.

— Вы что же, плакать надумали, Катюша? — спросил обеспокоено он. — Не надо этого…

Но Катя уже закрыла лицо ладонями и заплакала, более не желая видеть этого бородатого опасного человека. Это был какой-то жуткий нескончаемый кошмар. Сначала ужасное кровавое нападение на усадьбу ее родителей, потом она едва спаслась от одержимых людей, а теперь сидела больная, немощная в глухом лесу в логове дикаря. Все это было так жутко, что Катя невольно сжалась от страха. Она чувствовала, что он смотрит на нее, и ощущала свою зависимость от этого мрачного мужика. Она с отчаянием думала, что не только простужена и больна, но еще и ходить не может, словно дитя беспомощное.

— Я отнесу вас в отхожее место, а потом еще раз ноги посмотрим, — услышала она тихий, спокойный, властный баритон Ивана.

В следующий миг он легко подхватил девушку на руки и отнес ее в маленькую комнатку. Там, посадив Катю на нечто подобное стулу с дыркой вместо сидения, он вышел, оставив ее одну. Катя облегчилась, все еще безмолвно плача. Он вернулся за ней через несколько минут, предварительно постучавшись и спросив разрешения войти. Вернув девушку в постель, Иван положил ее на спину.

— Позвольте, я осмотрю ваши ноги? — попросил он вежливо и печально улыбнулся ей. Катя послушно кивнула и закрыла глаза.

Иван наклонился над ней и осторожно прикоснулся сначала к ее ступням, а затем к коленям. Размотав ткань, он с облегчением заметил, что раны на ее ногах затянулись, и были видны лишь несколько небольших порезов. Ноги ее, открытые его взору до самого верха бедер, были прелестны: стройные, точеные, белые, с тонкими изящными ступнями. Через несколько минут он почувствовал, что как кровь прилила к его вискам. Спина его вмиг вспотела, а руки задрожали. Плотское желание, которое возникло у него еще в первый день, когда он раздевал девушку и мыл, снова нахлынуло на него. Быстро закончив осмотр, Иван накрыл девушку одеялом. Катюша отрыла глаза и нервно взглянула на него.

— Завтра схожу к знахарке, — уведомил он. — Она живет на окраине ближайшего села, поговорю с ней. Может, она сможет помочь.

Катя молча кивнула. Она отвернулась от него и уткнулась дрожащим от унижения и страха лицом в подушку, словно испуганный ребенок.

Иван, видя, что она больше не хочет с ним разговаривать, совсем не обиделся, понимая, что девушка еще до конца не отошла от бреда, оттого так неразговорчива и груба.

5. Глава III. Четки

Бледный луч морозного вечернего солнца проникал через бычий пузырь, натянутый на маленькое оконце, и освещал темную мрачную избу. Катюша тяжело открыла свинцовые опухшие веки и осмотрелась. Убогое убранство деревянной избы вызвало у девушки горькие мрачные мысли. Ее воспоминания не были кошмарным сном, они были суровой реальностью. Почти всю предыдущую ночь она тихо проплакала, уткнувшись лицом в темный мех, боясь разбудить спящего неподалеку на лавке мужчину. Только под утро она забылась в беспокойном сне.

Осторожно приподнявшись на локте, Катя огляделась. В избе никого не было. Лавка, стоящая в углу и покрытая шкурами, на которой спал вчера Иван, была пуста. Катя задумалась. В избе имелась всего одна кровать, и она была занята именно ею. Девушка поняла, что этот непонятный человек уступил свое ложе ей, лишив себя удобства. Это показалось ей странным. Зачем он так услужлив с ней? И вообще, где он теперь? Судя по сумеркам, уже наступил вечер.