– Да меня даже сползший на подбородок глаз напрягал меньше, чем это, – хрипло признался маг.

Я поняла, о чем он: я ведьма молодая, в силу не вошедшая, то есть усиливаться за счет убиения магически одаренных еще могу. А тут вот он весь – в моей власти, с ошейником и артефактом, волю ломающим, и целый архимаг. Убивай не хочу просто!

И ведь что не скажи сейчас – не поверит. Выглядит все слишком уж – и караван встретила, и себе мужика забрала, и артефакт подчинения не забыла прихватить, и ошейник все так же на нем, и прикажи я на алтарь лечь – сопротивляться не сможет.

Почувствовала себя владетельницей целого архимага!

Рабовладелица уже звучит гордо, а я теперь и того больше – архимаговладелица!

Постояла, подумала. Решила, что оправдываться глупо, скрываться тоже уже смысла нет. Сняла плащ с себя, откинула на ступени, с клюки сняла артефакт – демонстративно надела себе на шею, чтоб знали некоторые охранябы – кто тут хозяин, и, отправив клюку прыгать в избу, обошла мужика и села рядом.

Посидела, подперев кулаком подбородок, посмотрела на огонь, затем искоса взглянула на мужика и спросила:

– И как суп?

– Похлебка, – напряженно ответил он, все так же сидя с неестественно прямой спиной. – Хочешь?

Кивнула, прикусив язык, чтобы не спросить: «А не отравлено ли. Свистнула домовому, тот принес еще тарелок и ложек, себе из котелка похлебки набрал и умчался в дом – он в этом лесу вообще гость незваный, потому у меня в домике и скрывается.

А вот мне архимаг сам похлебки набрал сполна, тарелку галантно протянул, пристально за каждым движением следя. А едва я за ложку взялась, насмешливо поинтересовался:

– И даже не спросишь, не отравлено ли?

– Я хотела, – честно призналась рабу, – но решила тебя не обижать.

– Спасибо, добрая госпожа, – язвительно ответил он.

Но несмотря на язвительность, взгляд его, на меня направленный, стал каким-то задумчивым, что ли.

Из дома выскользнул домовой за добавкой, поцокал одобрительно, хваля повара, и умчался обратно в избу.

– Твой первый су… в смысле похлебка? – спросила я, осторожно набирая варево в ложку.

Пахло вкусно.

– Практически, – мрачно ответил архимаг, у которого впереди была в лучшем случае смерть, в худшем безумие… ну, это он так думал.

А вот я точно знала, что вообще-то у него впереди была я, и надо бы ему как-нибудь на это намекнуть, только я еще не придумала как.

И вкус у похлебки оказался тоже потрясающим, я даже глаза прикрыла от удовольствия – вкусно. Давно я горячего такого не ела, соскучилась.

– Короче, сделаем так – готовишь теперь ты, – решила, набирая уже пятую или шестую ложку, я, кажется, после первой счет потеряла.

Маг скептически посмотрел на меня, усмехнулся и сказал:

– Ты ведь уже поняла, кто я. Повар из меня не лучший будет, я уже лет сорок как не готовил в принципе.

Чуть не подавилась, удивленно взглянула на него и честно призналась:

– Просто поверь, я готовлю хуже.

Подумала и призналась еще честнее:

– И ведьма из меня примерно такая же. Никакая в смысле.

Теперь аппетит пропал у мага, а взгляд его стал очень, просто очень напряженным.

Подтверждая его худшие предположения, добавила:

– Печать будем снимать.

– Дура, – тихо, но очень отчетливо произнес архимаг.

Пожала плечами, ничуть не отрицая.

И не удержавшись, спросила:

– Ты ведь клеймо неспроста мне показал, не так ли?

И на него посмотрела с улыбкою.

И вот знаю же, что сама по себе я так себе, а вот улыбка у меня светлая да приветливая, и люди обычно на улыбку мою улыбкой же и отвечают – а мужик мой лишь помрачнел сильнее. Затем кинул ложку в свою тарелку с недоеденной третьей порцией похлебки, отложил посудину, развернулся ко мне всем своим внушительным разворотом плеч и вдруг спросил: