Грачи заняли сады и рощи под свои гнездовые колонии, чайки – болота, песчаные острова и отмели, а ласточки-береговушки изрешетили обрывистые берега рек своими норками-пещерками.

А в гнёздах – яйца, у всех разные.

И неспроста разные у разных птиц.

У бекаса-куличка они все в пятнышках да в крапинках, а у вертиголовки – белые, чуть только розоватые.

А дело в том, что вертиголовкины яйца лежат в глубоком тёмном дупле, их и так не увидишь. А у бекаса – прямо на кочке, совсем открыто. Всякий бы увидал, если б они белые были. Вот они и выкрашены под цвет кочки – скорей наступишь, чем заметишь.

У диких уток тоже яйца почти белые, а гнёзда у них на кочках – открытые. Зато уткам и приходится пускаться на хитрость. Когда утка сходит с гнезда, она выщипывает пух у себя на животе и прикрывает им яйца. Их и не видно.

А почему у бекаса такие заострённые яйца? Ведь вот у большого хищного сарыча они круглые.

Опять понятно: бекас-куличок – птичка маленькая, раз в пять меньше сарыча. Как же он высидит и прикроет своим тельцем такие большие яйца, если они не лягут так удобно – носок к носку, острыми концами вместе, – чтобы занимать как можно меньше места?

А почему у маленького бекаса такие же крупные яйца, как у большого сарыча?

На этот вопрос придётся ответить в следующем номере Лесной газеты, когда выклюнутся птенцы из яиц.

Пруды уже начали затягиваться ряской. Некоторые говорят: тиной. Но тина тиной, а ряска ряской. Ряска – интересное растение. На другие не похожа. Маленький корешок и плавучая зелёная лепёшечка с продолговатыми выступами. Эти выступы – лепёшка-стебелёк и лепёшки-веточки. Листьев у ряски нет. А вот цветы иногда появляются, но это случается очень, очень редко. Не нужны ряске цветы. Она размножается просто и быстро. Отломится от стебелька-лепёшки лепёшка-веточка – вот и стало из одного растения два.

Хорошо живётся ряске, вольно, ничто её к месту не привязывает. Проплывёт мимо утка, ряска к утиной лапе прилипнет. И перелетит на утке в другой пруд.

Н. Павлова

У лисы случилась беда: обвалился в норе потолок и чуть лисенят не задавил.

Видит лиса: дело плохо, надо перебираться на другую квартиру.

Пошла к барсуку. У него нора знатная, сам копал. Входы-выходы, запасные отнорки на случай внезапного нападения.

Большая у него нора: могут и два семейства жить.

Попросилась лиса в жильцы – барсук не пускает. Он хозяин строгий: порядок любит и чистоту, чтоб нигде ни грязинки. Куда тут с ребятами пускать!

Прогнал лису.

«Ага, – думает лиса, – ты так! Ну, погоди же!»

Будто ушла в лес, а сама за кустики; сидит и ждёт.

Барсук выглянул: лисы нет, вылез из норы и пошёл в лес – улиток искать.

А лиса шмыг в норку, нагадила на полу, напачкала – и убежала.

Вернулся барсук – батюшки, вонь какая! Хрюкнул с досады и ушёл другую нору себе копать.

А лисе только того и надо.

Перетаскала лисенят, стала жить в удобной барсучьей норе.

На лугах и полянах расцвели пурпуровые луговые васильки. Когда я их вижу, вспоминаю барбарис, потому что они так же, как и барбарис, могут показать маленький фокус.

Василёк не цветок – соцветие. И его красивые растрёпанные рогатые цветочки – пустоцветы. Настоящие цветы посередине. Это тёмно-пурпуровые трубочки. Внутри такой трубочки – пестик и фокусницы-тычинки.

Стоит только дотронуться до пурпуровой трубочки, она качнётся в сторону, а из её отверстия вылезет комочек пыльцы.

Тронешь этот же цветочек ещё раз немного спустя, он опять качнётся и опять подаёт комочек пыльцы.