Прошла неделя после нашего успешного рыбного дня. Лавка Хенли ожила – каждое утро у дверей выстраивалась очередь из покупателей, желающих приобрести свежие деликатесы. Мы с Эммой едва успевали обслуживать всех, а к вечеру валились с ног от усталости, но это была приятная усталость, приправленная чувством удовлетворения и звоном монет в кассе.

В четверг, как и обещала, я отправилась к Кроксу с первым платежом. Ростовщик принял меня уже не с подозрительностью, а с явным интересом и даже некоторым уважением.

– Два флорина, как и договаривались, – сказала я, выкладывая монеты на стол.

Крокс пересчитал деньги и сделал отметку в своей книге:

– Впечатляюще, мисс Хенли. Признаюсь, я думал, что первый платёж будет для вас самым трудным. Но, судя по всему, дела идут хорошо?

– Лучше, чем я ожидала, – честно призналась я. – Хотя, конечно, ещё многое предстоит сделать. Кстати, у меня к вам деловое предложение.

Я рассказала ему о желании рыбаков стать партнёрами в моём деле. Крокс внимательно выслушал, задал несколько уточняющих вопросов и согласился составить договор, который бы защищал интересы всех сторон.

– Это разумная идея, – заметил он. – Такое объединение сделает ваше предприятие сильнее и устойчивее. А значит, и мои инвестиции будут в большей безопасности.

– Рада, что вы это понимаете, – улыбнулась я. – Когда будет готов договор?

– Зайдите через три дня, – ответил Крокс. – И принесите список всех участников с указанием их вкладов в общее дело.

Возвращаясь от ростовщика, я чувствовала необычайное воодушевление. Дела действительно шли в гору. Партнёрство с рыбаками обещало стабильные поставки и поддержку, которая была так необходима в противостоянии с Родериком и олдерменом.

Но увы жизнь редко даёт нам долго наслаждаться успехом без новых испытаний. И моё испытание ждало у дверей лавки, элегантно опираясь на трость с серебряным набалдашником.

– Лесса! – воскликнул молодой мужчина, делая шаг мне навстречу. – Наконец-то я тебя застал!

Я замерла, не зная, как реагировать. Высокий, хорошо сложённый блондин с ухоженной бородкой и в дорогом костюме был мне совершенно незнаком. Но что-то в глубине сознания – осколок памяти настоящей Лессы – отозвалось болезненной пульсацией.

Тобиас.

– Тобиас? – неуверенно произнесла я, и по его просиявшему лицу поняла, что не ошиблась.

– Ты помнишь меня! – обрадовался он. – А я боялся, что после твоей… болезни ты про меня совсем забыла.

Болезнь. Так вот как в городе называли её попытку самоубийства – болезнью. Что ж, это было даже тактично.

– Я… многое помню, – уклончиво ответила я, открывая дверь лавки. – Ты хотел меня видеть?

– Конечно хотел! – воскликнул он, следуя за мной внутрь. – Я только вчера вернулся из столицы и сразу услышал о твоих… переменах. О лавке, о новых деликатесах. Весь город только об этом и говорит!

Эмма, увидев вошедшего, вздрогнула и как-то сразу напряглась. Её реакция не укрылась от меня – ещё один намёк на то, что с этим Тобиасом не всё так просто.

– Эмма, пожалуйста, принеси нам чаю, – попросила я, указывая Тобиасу на небольшой столик в углу лавки, где мы иногда обедали. – У нас, видимо, будет важный разговор.

– Да, госпожа, – поджав губы, ответила старушка и удалилась на кухню, не скрывая своего неодобрения.

Мы сели, и Тобиас тут же взял мои руки в свои:

– Лесса, ты выглядишь… иначе. Но всё такой же красивой! Даже красивее, чем я помнил.

Я осторожно высвободила руки. Память Лессы пульсировала, выталкивая на поверхность обрывки воспоминаний – летние прогулки по берегу, поцелуи под луной, обещания вечной любви… и потом боль, отчаяние, предательство.