Раз в неделю Ойва Юнтунен навещал своих подельников в тюрьме. Он приносил им свежие порножурналы, сигареты, шоколад, имбирное печенье. Иногда, если Сутинен и Сиира уж очень просили, он соглашался принести им транквилизаторы. Чем дальше, тем реже Ойва навещал их в тюрьме. В Лонгхольмене он бывал раз или два в месяц, да и тогда свидания были краткими, минута на каждого. Мрачная атмосфера тюрьмы давила на Ойву Юнтунена.

Время от времени норвежские и шведские органы устраивали в квартире Ойвы обыски, но так и не нашли ничего, что указывало бы на крупную кражу золота. Золотые слитки Ойва Юнтунен спрятал в навозной куче возле своего пустующего дома в Вехмерсалми. Пару раз в год он приезжал к родному очагу, рылся в навозной куче и снова возвращался в Стокгольм к привычной размеренной богатой жизни.

Но однажды солнечным весенним днем из тюрьмы Лонгхольмен пришло печальное известие. Убийца-рецидивист Сиира и Сутинен Крутой Удар были переведены в категорию «надежных». Это означало, что в ближайшее время их освободят. Может, уже летом преступников выпустят на свободу, и они сразу же придут требовать свою долю.

За эти с шиком проведенные годы Ойва Юнтунен успел дистанцироваться от бывших подельников. Ему казалось абсолютно лишним делиться оставшимся золотом. Да, у него было тридцать шесть килограммов, ну и что? Что эти закоренелые преступники станут делать с такой уймой денег?

Ойва Юнтунен считал, что в Швеции вообще проявляют чрезмерное милосердие к преступникам. Будь его воля, он бы таких матерых уголовников, как Сиира и Сутинен, пожизненно упрятал в каменный мешок. А тут их, наоборот, собирались выпустить на свободу.

– Цацкаются с бандитами. В Финляндии бы этот номер не прошел, – печалился Юнтунен.

Бывший экскаваторщик Сутинен Крутой Удар вел себя в тюрьме Лонгхольмен прямо-таки образцово, и шведские власти решили, что он полностью перевоспитался и вполне заслужил право обрести сладкую свободу. Сутинен отсидел в тюрьме за один присест пять лет, можно себе представить, как он радовался, выйдя из Лонгхольмена. Был прекрасный весенний день, и шагалось ему легко. Пели птицы, тихонько напевал и сам Сутинен.

Удивительное счастье свободы усиливалось от мысли, что его, Сутинена, в этом свободном мире ждали еще двенадцать килограммов золота, которые ему услужливо вручит Ойва Юнтунен и которые он, Сутинен, сможет истратить на что угодно.

У Сутинена было целых пять лет на то, чтобы придумать, как он распорядится огромным богатством. За пять лет рассудительный человек способен точно распланировать свое будущее и решить, как использовать денежки.

Во-первых, он ударится в пьянку. Будет бухать до беспамятства несколько месяцев без передышки.

Во-вторых, будет трахаться. Он знал кучу стокгольмских проституток, которые с превеликой радостью помогут ему в этом деле.

В-третьих, Сутинен собирался купить новую машину. Она должна быть большой и красной. Продольные полосы по бокам, а в салоне стереоколонки. Полноприводная и с турбонаддувом.

Так, строя далеко идущие и амбициозные планы на будущее, Сутинен позвонил в домофон богатого каменного дома рядом с парком Хумлегорден. Микрофон на двери затрещал. Сутинен вздрогнул, осмотрелся вокруг: нет ли где полицейских?

– Кто там? – послышался знакомый голос Ойвы Юнтунена.

– Это я, Сутинен. Открой дверь, Ойва!

– Какого черта ты приперся? Ты разве не в Лонгхольмене?

– Меня выпустили, открывай.

– Да ты, наверное, сбежал! Мы же, как люди, пять лет назад договорились, что вы отсидите, как положено, и не кинетесь в бега. Помнишь?