– По словам Понселе, жертва всегда питала склонность к разного рода ампутантам. Стоило ей на улице встретить человека с ампутированной ногой или рукой, у нее сразу же возникало страстное желание вступить с ним в сексуальный контакт.

– Да она просто чокнутая!

– И да и нет. Склонность и даже страсть к изуродованным телам – на самом деле не новость. Тут дело в образе, гораздо более распространенном, чем кажется. Леруа зарегистрирована на множестве интернет-форумов под ником «Bareleg», «Голоножка». Там ищут контактов те, кто именует себя преданными или поклонниками. Кого там только нет: подростки, замужние дамы с детьми, адвокаты, профессора. И все чувствуют тягу к ампутантам. Есть там и инвалиды, которые выходят на сайт, и, бывает, образуются пары поклонник – ампутант.

– Леруа и Понселе так и познакомились?

– Нет, Жюльетта Понселе в этих форумах не участвует. Это Леруа, увидев фильмы с Понселе и заметив, что у нее нет руки, сделала все, чтобы ее разыскать. И это ей удалось.

Мортье сделал три глубокие затяжки. Вдоль забора пес выгуливал своего старого хозяина, как выгуливал его каждый день, в одно и то же время. Согнутый старостью силуэт приветственно кивнул им.

– Что еще?

Вик вертел в руках свой разряженный мобильник. Мортье всегда говорил очень твердым и жестким тоном. И никаких тебе «спасибо, славно сделано, Маршаль» или «хорошая работа». Видимо, для него Вик был действительно хорош в плане добывания информации, как и всякий новичок, которому никто ничего не должен.

– Компьютер жертвы напичкан омерзительными фото и видео.

– Это Ван тебе рассказал?

– Почему опять Ван?

– Потому что обычно ему поручают все это дерьмо: его скотскими штучками не проймешь. Даже полиция нравов зовет его, чтобы просматривать фото, фигурирующие в делах педофилов. Ему от них ни жарко ни холодно. Как, впрочем, и от всего остального. Грустно об этом говорить, но парни с его закалкой ой как нужны. Так что там разглядели, в компе?

Вик слегка поморщился:

– Фотографии с хирургических операций, крупные планы окровавленных тел, отпиленных костей. Она снимала на видео вскрытия. Иногда сама появлялась в кадре, лаская отрубленные части мертвых тел. Судя по всему, у нее был либо приятель, либо клиент из судебных медиков.

– Из судебных медиков? Ты хочешь сказать, что…

– Не здесь ли это снимали? Не знаю. Я в жизни не был в зале, где происходит вскрытие. Однако, судя по следам от треноги на ковре, можно заподозрить, что убийца запечатлевал свою… работу, чтобы сдельно отчитаться для оплаты.

– А на тех видео в компьютере появляется судебный медик?

– Нет. Но поблизости нет и тридцати шести институтов судебной медицины.

– Но зато полно судебных медиков.

Мортье загасил сигарету каблуком.

– Все это объясняет, почему ты здесь ошиваешься, верно? Хотел узнать по виду помещения, не здесь ли снимали?

– Отчасти. Но есть еще куча вещей, которые мне хотелось бы узнать.

– То-то ты скачешь как блоха.

– А мне любопытно. Я же ведь проныра, мне все интересно.

– А ты в курсе, что тебе повезло расследовать такое дело, будучи еще зеленым новичком?

– Надо быть полицейским, чтобы считать это везением.

– А ты полицейский?

Вик не задумываясь ответил:

– Пока не знаю.

– Это хорошо. Для блатного ты хоть умника из себя не корчишь. Не то что некоторые.

– Никакой я не блатной.

Мортье о чем-то задумался, потом сказал:

– Слушай, V8, я все думаю о том изуродованном пупсе, что валялся возле кровати.

Вик громко, не таясь, с шипением втянул в себя воздух: это прозвище выводило его из себя.

– И что?

– У него ведь была отрублена рука. Как думаешь, почему?