Однако, с другой стороны, этот человек крайне полезен и нужен для партии, и то, что он свои пусть не миллионы, но немалые тысячи отдаёт в распоряжение партии не из прихоти, не откупаясь, а во имя будущей победы именно большевиков, надо оценивать по достоинству.

Ленин и оценивает. Вот второе его письмо – тоже от декабря 1904 года:

«Дорогой друг! Ваша помощь была для нас вообще и для меня в особенности крайне ценна. Если я ни разу не обращался ещё к Вам с специальной просьбой, то это потому, что крайности не было, а в Вашей поддержке, насколько это для Вас возможно, я был уверен. В настоящее время наступает момент крайности, момент до того серьёзный, что я и не мог раньше предполагать ничего подобного. Наше дело грозит прямо-таки крахом, если мы не продержимся при помощи чрезвычайных ресурсов по меньшей мере полгода. А чтобы продержаться, не сокращая дело, необходимы minimum две тысячи рублей в месяц: на редакцию, издание, перевозку, снаряжение необходимейших агентов. Вот почему я и обращаюсь теперь к Вам с настоятельной просьбой выручить нас и добыть нам эту поддержку. Пожалуйста, дайте знать поскорее, возможно ли будет для Вас исполнить эту нашу просьбу»[334].

Вот как непросто давалась Ленину возможность вести печатный диалог с передовыми силами России. На издание меньшевистской «Искры» средства находились всегда, но, спрашивается, – откуда? Конечно, если даже боевитым большевикам помогали состоятельные русские люди вроде Александра Ерамасова, то уж для стоящих на соглашательских позициях меньшевиков «спонсоры» находились в России тем более… Другой вопрос – только ли в России?

Но это – к слову…

Именем Александра Ерамасова в Сызрани названа улица. Не знаю, сделала ли это Советская власть, отдавая ему должное как «финансисту» Ленина, или лишь в последние годы так отметили в Сызрани заслуги выдающегося земляка в его земской деятельности как гласного Сызранской думы, всегда работавшего там на благо города и его простых жителей.

Так или иначе, спасибо тебе, город Сызрань!

В наступающем 1905 году Ленину исполнялось тридцать пять лет… Из них не менее десяти лет он отдал всё более серьёзной политической работе, он давно – профессиональный революционер.

В тридцать три года – в возрасте Христа, он добился первой большой победы: на II съезде партии, фактически – первом настоящем съезде РСДРП, выступил на равных с самим Плехановым! И одержала верх точка зрения Ленина, возникло понятие «большевик» как синоним сторонника не только вполне определённых подходов к делу, но и сторонника вполне определённого партийного вождя – его, Ленина, Ильина, «Старика»…

Но что это такое – вождь (ну, пусть пока – один из вождей) Российской социал-демократической рабочей партии?

Что ассоциируется с обликом, например, Оливера Кромвеля? Безусловно, кираса, полки «железнобоких», эшафот Карла I…

Робеспьер – это строгий парик на виду у всей Франции, Конвент, эшафот Людовика XVI-го, «Гора» против Жиронды…

Джузеппе Гарибальди? Ну, это – широкая шляпа, пистолеты за поясом, поход «Тысячи», «краснорубашечники», ликующий Неаполь, и бои, бои…

Причём во всех трёх этих, и многих других подобных, случаях – всё на виду, всё на глазах нации, на том миру, на котором и смерть красна.

А как жил и работал в своей первой эмиграции Владимир Ульянов-Ленин – заграничный представитель Центрального Комитета РСДРП? С чем надо ассоциировать его тогдашний облик?

Ну, ответ очевиден: скромная квартирка, письменный стол, заваленный бумагами и корректурными оттисками, живые дискуссии в женевском клубе большевиков, а чаще – дискуссии заочные, письменные…