Разве Ленин был неправ?

И разве он был в чём-то неискренен и нелогичен, развивая свою мысль дальше:

«Нам возражают, что перемирие установилось только на одном фронте и что поэтому оно грозит сепаратным миром. Но это возражение явно несостоятельное. Ибо если ни русское правительство, ни русские рабочие и крестьяне не хотят сепаратного мира с германскими капиталистами (против такого мира наша партия, как известно, тоже протестовала не раз…) – если никто в России не хочет сепаратного мира с сепаратными капиталистами, то как, откуда, каким чудом может прийти такой мир? Кто может навязать его?

…Далее. Почему фактическое перемирие на одном фронте „грозит“ сепаратным миром на этом фронте, а не грозит распространением фактического перемирия на все фронты?»

Что здесь неверного? И что неверного и вредного для народа России было в следующем развитии ленинской мысли:

«Фактическое перемирие есть состояние неустойчивое, переходное. Это бесспорно. Переходное к чему? К сепаратному миру оно не может привести, раз нет на это обоюдного согласия двух правительств или двух народов. Но почему бы такое перемирие не могло быть переходом к фактическому перемирию на всех фронтах?

…Братание на одном фронте может и должно быть переходом к братанию на всех фронтах… Народы отдохнули бы от бойни»[184].

Ленин аргументированно опровергал утверждение, что перемирие на фронтах поможет Германии – стоящей накануне «растущего голода, краха, разрухи», и заявлял:

«Две программы стоят перед русским народом. Одна – программа капиталистов, перенятая Черновыми и Церетели. Это – затягивание бойни.

Другая программа – программа революционных рабочих всего мира, защищаемая в России нашей партией. Это программа: развязать братание (не позволяя немцам обманывать русских), брататься обменом воззваний, и… распространить братание и фактическое перемирие на все фронты; ускорить переход власти в России в руки Советов…; ускорить этим заключение действительно справедливого… мира в интересах трудящихся»[185].

Да. всё могло пойти иначе…

Если бы Россия вышла из войны, – даже сепаратным образом, весной 1917 года, то уже весной 1917 года русские мужики не рыли бы окопы, а сеяли и пахали! И даже если бы мир был заключён к лету 1917 года, всё равно мужицкие руки очень пригодились бы полуразваленному российскому сельскому хозяйству. А это означало бы, что к осени 1917 года Россия получила бы новый хороший урожай, а это исключало бы угрозу голода.

Если бы весной 1917 года была проведена честная земельная реформа и помещичьи земли были честно разделены, то не было бы ожесточения лета 1917 года…

Не было бы и разрастания националистического сепаратизма – во всяком случае, в том виде, в котором он развился к концу 1917 года…

Всё это было возможно! Но возможно лишь в том случае, если бы Россия прислушалась к Ленину и уже весной 1917 года пошла бы за Лениным.

Это, конечно, означало бы, что Временное правительство «выходит в тираж», как и руководящие меньшевики и эсеры, и в России устанавливается правительство Ленина, провозглашающее через немедленное Учредительное собрание демократическую республику – не парламентскую республику, а республику Советов!

Если бы Россия вышла из войны весной или летом 1917 года – как требовали большевики, то не развалилась бы, а сохранилась бы русская армия… И если бы Россия приняла к лету 1917 года власть Ленина, не было бы ни германской, ни иной интервенции – Ленин ведь был пораженцем лишь в части царской и капиталистической России, а по отношению к народной России он всегда был оборонцем! Не разваленная армия обеспечила бы оборону России под рукой Ленина, как главы демократической республики.