Как видим, и Ленин, и Хальвег ссылаются на один и тот же тезис Парвуса, суть которого заключается в том, что русские пролетарии должны обеспечить поражение царизма, а затем немецкие пролетарии на волне победной эйфории в Германии обеспечат победу европейского социализма. Но оценивали этот тезис марксист Ленин и буржуазный историк Хальвег по-разному.

Воззрения Парвуса однозначно говорят о том, что Парвус, хотя и безосновательно, был о себе очень высокого мнения, и его гипертрофированное самомнение подвигало его на очень завиральные проекты. Ленин это, как марксист, понимал, Хальвег – нет. Но для нас в целях корректной реконструкции событий существенно сейчас то, что Парвус и после Февраля резонно считал, что постцарская победоносная Россия вкупе с империалистической Антантой по-прежнему являют собой опасность для потенциальной европейской революции. Ленин же, находясь в России, мог – по мнению Парвуса – ситуацию изменить. Причём в любом случае – хоть при военном поражении России, хоть при развитии русской революции до социалистической стадии, влияние Ленина на ситуацию могло быть, по мнению Парвуса, решающим.

Так что Парвус идею переезда Ленина в Россию через Германию явно в Копенгагене высказывал, но – в полном отрыве от тех планов и расчётов, на которых строил свои усилия Ленин в Швейцарии. Мы это увидим. А поскольку хлопоты Парвуса действительно имели место и нашли отражение в документах, в умах последующих поколений историков (о провокаторах и фальсификаторах вообще не разговор!) две независимые линии переплелись. Так что у ложной версии о том, что возвращение Ленина в Россию произошло благодаря Парвусу, имеются некие реальные корни. Но сама эта версия полностью ложна, особенно в части якобы «союза» и какого-то взаимодействия Ленина с Парвусом.

После Октябрьской революции Парвус – по свидетельству той же БРЭ – «надеялся (так и хочется уточнить: «самонадеялся». – С.К.) получить пост наркома финансов в Совнаркоме РСФСР», а получив отказ, «повёл антибольшевистскую агитацию», но в 1919 году отошёл от политической деятельности. Последним его политическим произведением (их вообще-то набирается, по-крупному, менее десятка) стал труд 1919 года «Der Staat, Die Industrie und der Sozialismus» («Государство, промышленность и социализм)» – явная аллюзия на ленинское «Государство и революция».

О Парвусе в связи с возвращением Ленина в Россию у нас ещё будет повод поговорить в своём месте.

ЧТО ЖЕ до самого переезда Ленина через Германию, то он был вынужден ехать через Германию потому, что ни Антанта, ни тем более Вашингтон не могли допустить, чтобы в Россию через территории, контролируемые «союзниками», проехали люди, которые могли сорвать планы мировой Золотой Элиты и почти немедленно привести Европу к всеобщему миру. Мог быть сорван не только процесс наращивания военных сверхприбылей «нейтральной» Америки, но и возвышение Соединённых Штатов над остальными странами после прямого подключения США к идущей в Европе империалистической бойне. Сворачивание войны в Европе весной 1917 года отменяло бы готовящийся массовый исход «миротворцев»-янки из Нового Света в Старый и последующий европейский триумф тех, кто этих «миротворцев» в Европу направлял. Скорый мир в Европе 1917 года означал бы, что американским войскам там делать нечего. И как тогда быть с планами гегемонии США в Европе и мире?

За те годы, которые США официально считались нейтральными, они предоставили Германии кредитов на 20 миллионов долларов, а странам Антанты – более чем на 2 миллиарда, в 100 раз больше!.. Последний факт настолько же важен, насколько и мало оценен, поэтому дам прямую отсылку к советской «Истории Первой мировой войны 1914–1918» (М.: Наука, 1975, т. 2, стр. 297), где он приведен. Сами авторы академической советской истории Первой мировой войны объясняют этот факт морской блокадой Германии, которая якобы делала для США невыгодной обширную торговлю с Рейхом. Однако на деле всё обстояло иначе: Германия была обречена, ибо мешала Америке как опаснейший конкурент на мировой арене, и подпитывать немцев кредитами надо было лишь для того, чтобы они не рухнули раньше времени.