Как видим, и большевик Ленин, и монархист Романов – в отличие от либеральной сволочи, и тогдашней, и нынешней, – понимали, что между народом России и царём уже в 1900-е годы могли быть или состояние войны, или капитуляция одной из сторон. Нечего сказать – хороша была социальная «идиллия» в той России, которую потеряли на рубеже XX и XXI веков идиотствующие интеллигенты и интеллигентствующие идиоты…

С 12-го по 27 апреля (25 апреля – 10 мая) в Лондоне прошёл III съезд партии, который был фактически большевистским, поскольку меньшевики его бойкотировали и провели свою отдельную конференцию. В 10-м томе Полного собрания сочинений Ленина его материалы по III съезду (выступления, речи, доклады, проекты резолюций и т. д.) занимают более ста страниц – с 87-ю по 192-ю. Однако задача добиться единства в партии не была выполнена, а это означало, что впереди новая борьба, нервотрёпка и проблемы.

До ноября 1905 года Ленин находился в Швейцарии и с мая по ноябрь в Женеве редактировал нелегальный печатный орган большевиков – газету «Пролетарий». Но 17 октября напуганный разворачивающейся революцией царь издал «Высочайший» манифест о даровании гражданских свобод, и у Ульяновых появилась возможность легально вернуться на родину.

В начале ноября Ленин выехал из Женевы в Стокгольм, где дожидался получения документов, необходимых для выезда в Россию. То есть он возвращался действительно легально. 5 (18) ноября он был уже в Гельсингфорсе (ныне – Хельсинки), а 8 (21) ноября приехал в Петербург и на следующий день выступил на расширенном заседании Петербургского комитета РСДРП.

Начинается «русский» год Ленина… Он длился с ноября 1905 года по ноябрь 1906 года и был заполнен не только совещаниями, беседами, речами, статьями, поиском средств для партии и прочим подобным, что и составляет жизнь профессионального революционера… Параллельно со всем этим надо было каждодневно, а порой и ежечасно решать задачу, имевшую хотя и не всемирно-историческое, но важное значение, – не попасться агентам охранки и не дать себя арестовать.

Ленин впитал искусство конспирации если не с молоком матери, то с тем молоком из «чернильниц» из хлеба, которым пользовался для конспиративной переписки с волей в период своего первого ареста. Так что охранникам он не попался, однако постоянная необходимость быть начеку нервы, конечно же, выматывала. К тому же бо́льшая часть «русского» года Ленина пришлась на время усиления реакции и наступления властей на революцию.

То, что Ленин умел ускользать он назойливых филёров и вообще от внимания охранников, косвенно подтверждается охранной ориентировкой на Ленина по состоянию на 1912 год. О нескольких бурных годах первой русской революции там было сказано всего-то: «В 1903 г. Ульянов руководил прениями на проходившем за границей 2-м съезде РСДРП, а в 1907 году присутствовал на Лондонском общепартийном съезде». Невелик, как видим, был царский «компромат» на Ленина – блестящего конспиратора…

Ещё в Стокгольме Ленин написал интереснейшую статью «Наши задачи и Совет рабочих депутатов» – она тогда не была опубликована, но отражала взгляд Ленина на ситуацию ноября 1905 года, высказанный коллегам по партии сразу по приезде в Питер. По сути, Ленин уже в 1905 году выдвинул – пока не в виде ёмкой формулы, не в явном виде – тот лозунг «Вся власть Советам!», который он бросил в массы в 1917 году.

Вернувшись в Россию, он начинает редактировать первую легальную «почти» большевистскую газету с символическим названием «Новая Жизнь», которая выходила с октября по декабрь 1905 года. Официальными редакторами газеты числились Максим Горький, а также юный поэт-мистик Минский (Н. М. Виленкин), издавший в 1905 году трактат «При свете совести. Мысли и мечты о цели жизни». Мысли и мечты Минского и Ленина о цели жизни совпадали не очень-то (после Октября 1917 года Минский эмигрировал). И в результате, как вспоминал позднее вытребованный Лениным в Питер Луначарский, между друзьями Минского – «крайне левой» богемой – и редакционными большевиками то и дело возникали конфликты.