- Да. Нужен. Очень. Мы сейчас как раз кастинг проводим. Хотите поучаствовать?

- Почему бы и нет? Куда присылать анкету?

Легкий треп ни о чем за стойкой кофейни. Пальмовский в тот день до того замотался, что готов был к любым неудобствам, только бы сделать глоток нормального эспрессо. Здесь подавали такой — густой как смоль. Бодрящий до зубовного скрежета.

- Никуда не нужно присылать. У меня есть с собой. - Девчушка потянулась за сумкой, искристо улыбаясь. Реально достала оттуда папку с бумагами, одну вытащила из файла и подала в руки Виктору.

- Ничего себе, как все серьезно… - Это уже было лишнее, но он зачем-то принял анкету, начал рассматривать...

Эти две трещотки привлекли внимание, как только он уселся за стойку. Виктор не вслушивался в их треп, лишь замечал, что одна смеется заливисто и радостно, почти как ребенок. Можно было слушать этот смех бесконечно, как мелодию — просто наслаждаться отдыхая.

Он обернулся в ее сторону, лишь когда кто-то неосторожно толкнул девчонку в спину, та чуть не свалилась с высокого табурета.

Многолетняя привычка и скорость реакции сработали быстрее, чем Виктор сообразил: он сначала подхватил девушку, спасая от падения, и лишь потом подумал, что делает.

- Спасибо. Извините. - Сказала она растерянно.

- Вашей маме зять не нужен? - Ответил невпопад, потому что завис на мгновение, а потом стало поздно.

Она была слишком хороша, чтобы просто так отвернуться. Слишком молода, чтобы рассчитывать на что-то серьезное. Но если она предлагает заполнить анкету, почему бы и не сделать это?

Ничего из того, что Виктор написал в опроснике, не было правдой. Только зачем-то указал свой настоящий номер. Вряд ли она позвонит Тугодуму Скупердяеву пятидесяти восьми лет от роду, у которого из полезных привычек — только умение гладить кота за ушами.

- Держите. Надеюсь, что вашей маме очень понравится моя кандидатура. Я надеюсь пройти в финал кастинга.

- Ничего не обещаю. У меня очень придирчивая мама. Кому попало свою дочку не отдаст! - Девчушка старательно сдерживала улыбку, отвечая. Но ей до серьезной мины Пальмовского было как до Китая пешком.

- Теперь ваша очередь. - Эспрессо давно уже закончился, пора было встать и отправляться на покорение новых вершин. Но Виктор совершенно не хотел торопиться. Скука — страшная болезнь, от которой так сложно излечиться. А тут попался такой отличный способ хотя бы на время развеяться.

- В каком смысле? - Она, очевидно, растерялась. Глянула коротко на подругу, которая молча слушала весь разговор.

- Мне тоже нужна ваша анкета. Чтобы все было по-честному. Давайте, заполняйте.

Девушка с сомнением прикусила губу, мельком проглядывая писанину Пальмовского. С трудом сдержала улыбку пару раз, больше никак не выдала, что думает о престарелом Тугодуме.

- Хорошо. Пусть будет по-честному. Сейчас и я заполню.

Дуня Скипидарова, если верить написанному, тоже была весьма взрослой — родилась аж в восемнадцатом веке, еще до отмены крепостного права. И любила гладить пузико своему плюшевому кролику. Похоже, только последний пункт и был правдой.

- Вы дату верно указали, Дуня? Ни в чем не ошиблись? - Было бы грустно, если такая милаха не умеет вычитать и складывать…

Красивая. Вкусная. Он уже даже представил, какая у нее на ощупь талия — тонкая, перетянутая легким пояском, и какие упругие бедра под шелковым платьем. Но любая красота портится, если к ней не приложены хотя бы минимальные зачатки мозга. Виктор никогда не любил дурочек, с ними чересчур уж тошно.

- Не переживайте за мой возраст, там все правильно. Я просто слишком хорошо сохранилась для своих лет. - Веселая усмешка успокоила: «Дуня» прекрасно понимала, что делала, значит, не так все и плохо с математикой.