Теперь я знаю, что все было не зря. Меня готовили именно к этому моменту. Законная супруга отца на днях родит наследника. Придворный лекарь клянется, что это будет мальчик. Алхимики хором твердят то же самое. Как только ребенок покинет материнскую утробу, я стану ненужным. Меня убьют, чтобы не было ни малейшей угрозы власти нового принца. 

Королевские тайные стражи уже наготове. Если я сбегу, у них получится меня отыскать. Побег лишь отсрочит неизбежное. 

Поэтому, мне нужна помощь. Защита. Манускрипт Маледиктуса. 

Первого и самого могущественного алхимика. Он жил в те времена, когда алхимия звалась колдовством, а люди боялись всего нового и неизведанного. И он был проклят… 

Так рассказывала мне мать. Ночами, когда свирепствовала гроза или снежная буря, она приходила ко мне, перебирала мои волосы и говорила-говорила-говорила… Все её истории были только об этом манускрипте.

Я не верил… Ни в его силу, ни в его существование. До тех пор, пока не узнал, что отец тоже ищет его. 

Теперь я должен его опередить. 

Если шпион отца прав, и последний, кто обладал страницей манускрипта, – граф Виерн, то я должен попасть в его поместье. 

Виерн… Я знал его. Он был одним из тех, кто прибыл к нам из Далеких королевств – территорий, которые расположены намного южнее нашей холодной и неприветливой к чужакам страны. 

За последние десятилетия наше закрытое королевство стало настоящим пристанищем для алхимиков и торговцев. Первые могли не бояться, что за их способности и знания их сожгут на костре из-за тупых суеверий их земляков. А вторые находили здесь товары, о которых в Далеких королевствах даже не слышали. 

Граф Виерн был из тех, кого я называл торгашом. Самым худшим среди подобных ему. Он умудрялся доставать самые редкие ингредиенты для зелий и отваров, и они не были подделками.

В то время, как многие гибли, пытаясь отыскать рог единорога или перья феникса, он снабжал лекарей лучшими образцами. В нашей крепости его быстро заметили. Он возвысился и стал поставлять королевским алхимикам то, что другие не могли отыскать.

Я видел его лишь несколько раз. Толстый, обрюзгший, больше похожий на жабу, чем на человека. От него словно… несло гнилью. Даже смотреть на него было противно. 

У него была дочь. Я не представлял, кого он мог произвести на свет. Тем не менее, о ее красоте ходило много слухов. Одна из придворных дам матери рассказывала ей, что граф пытался устроить ее в моем гареме. Которого даже не существовало! Но граф, похоже, изучил не все традиции нашего двора. Видимо, он хотел породниться с королевской семьей, не подозревая, что выбрал в зятья приговоренного к смерти. 

До сегодняшней ночи я и не вспоминал об этих слухах. 

А сейчас это почему-то показалось очень важным. 

Я старался бесшумно передвигаться по крыше, но остановился, заметив движение возле кухонных помещений. 

Среди светлой одежды слуг мелькали темные крестьянские штаны и рубаха на запáх. Никому из посторонних не позволялось быть здесь. 

Я вгляделся в хромающего незнакомца в потрепанной тростниковой шляпе. Он что-то ел, торопливо запихивая еду в рот. 

Он точно не из местных. Любой в столице знал, что от королевской крепости лучше держаться подальше. 

К оборванцу, воровато оглядываясь, подошел один из стражников. В руках он держал тяжелую походную корзину. Он отдал ее крестьянину и что-то сказал. Спустившись к краю крыши, я присел на корточки и прислушался к разговору. 

— …передашь сестре. 

— Да понял я, понял. 

— Пошли скорее. Надо успеть до смены стражи. 

— Дай хоть доем.