Я понимал, что Рэйден был от меня слишком далеко, там, за стенами старой крепости, но не мог не представлять его рядом. Зарывающимся пальцами мне в волосы, ласкающим кожу и горячо дышащим на ухо. Я почти слышал, как он шепчет мне сладкие порочные безумства, и от этих видений рассудок все дальше ускользал от меня.

– Говоря-я-ят, даже Король С-с-смерти больше не стережет свои земли… – Василиск свернулся кольцами у огня и сложил свои крылья. – Некому ос-с-становить зло, порожденное манускри-и-иптом.

Я снова углубился в записи лекаря.

Василиска я нашел сразу после сражения. Змей следил за битвой, не торопясь вступать в нее. Оказалось, что его смертоносный взгляд бессилен против тех, кто и так мертв. У меня была тысяча вопросов, которые я хотел задать змею. Но побег Рэйдена, его слова и мое собственное желание верить в то, что за его поведением скрываются чувства, подобные моим, лишили способности соображать.

Я как безумный думал о ночных цветах и, кроме двух этих слов, не мог больше ничего выдавить из себя. Шептал и шептал, словно они были молитвой и могли все исправить.

Василиск меня услышал.

– Их ищут так же до-о-олго, как и волшебный манус-с-скри-и-ипт… Возмо-о-ожно, даже до-о-ольше…

В тот момент я мог думать лишь о том, что василиску известно о цветах.

– Что ты о них знаешь?!

Я нацелил меч на него, даже не задумываясь, что теперь его шкуру вряд ли сможет проткнуть обычное лезвие.

– Лиш-ш-шь то, что названное этими слова-а-ами опа-а-асно… насто-о-олько, что построили эту кре-е-епость… охранять оружие, которое способно уничтожать и живое, и ме-е-ертвое…

Тогда я не задумался об истинном смысле его слов, лишь одержимо попросил:

– Отведи меня туда!

Только теперь, спустя многие дни пути, я начал осознавать, как много от меня было скрыто. Истинная история моей страны, неизведанные земли, которых все так боялись. Какие секреты скрывали эти безжизненные территории? Какое оружие должны были охранять в крепости? Что способно убивать мертвое и живое?..

Я перевернул страницу дневника, украденного у Рэйдена. Всполохи огня осветили плотные, исписанные тушью страницы. Каждое слово, как и в дневнике Дайске, было записано языком Мертвой Алхимии. Но как удалось выдать его за древний язык поэтов? Столько веков никто не подозревал, что скрыто на виду у всех. Разве такое возможно?

В воздух взвился сноп искр и рассыпался на оранжевые брызги фейерверка.

Я уставился на следующую страницу. Изображенные там три каменных саркофага казались настоящими. От листов исходил холод, скользящий по коже мурашками. Я чувствовал вонь подземелья и обреченность, слышал эхо собственных шагов и скрип каменной крошки под подошвами сапог.

«Три колыбели сии предназначены для слуг Короля Смерти. Мертвые, они ожидают воскрешения в чертогах своего короля. Познавшие при жизни пагубную силу любви, одержимые этой лютой страстью и неспособные покоиться с миром, они поклялись Королю Смерти в вечном служении. Приняв их клятву, он наделил их силой и властью великих алхимиков. Им ведомы заклинания и рецепты с самой древности времен, когда алхимия была разлита в воздухе, когда ею дышали. В их власти великое множество заклинаний и рецептов. Они способны повелевать природой, свергать с трона династии, менять судьбы людей…»

Слуги Смерти… Вот кого граф пытался сотворить в том подземелье. Покорных своей воле алхимиков, которые помогли бы ему добиться того, чего он жаждал. И в этой жажде он не пожалел ни себя, ни свою дочь.

Но выходит, что в Манускрипте Маледиктуса записано именно это? Способ вызвать трех всезнающих алхимиков, обитающих в царстве Короля Смерти? Бред.