– Свои. Красноармейцы.

– Старший ко мне, остальные на месте! – хорошо поставленным командирским голосом, но опять же негромко откликнулись из-за танка.

– Иду, не стреляйте! – И Семенов, не слишком поспешая, вышел из кустов, закинув винтовку на плечо.

Двое высунулись из-за танка, что было для них несложно, благо был этот танк крошечным и низеньким. Тот, что в майке, держал наперевес танковый «дегтярь», второй – в комбезе – сжимал в руке наган. Смотрели настороженно, но видно было, что успокаиваются.

– Красноармеец Семенов, – отрекомендовался танкистам.

– Младший лейтенант Логинов, – представился «комбинезон».

– Старший сержант Спесивцев, – сказал тот, что был в майке.

Посмотрели друг на друга, потом старший сержант положил глухо брякнувший пулемет на броню, привычно поправил тыльной стороной ладони висячие унылые усы и спросил:

– Какая часть, боец?

Семенов, не чинясь, назвал дивизию, полк, батальон и роту. Танкисты переглянулись и тоже как-то приуныли. Не так чтобы очень, но заметно. Спросил в свою очередь, откуда они. Успокоившийся уже младший лейтенант засунул наган в кобуру и пробурчал, что из разведбата той же дивизии.

«Ясненько, – подумал Семенов, – они уже губу раскатали, что, может, это на них свои вышли с внешней стороны, а тут опять же окруженцы». Ну так и он тоже огорчился, когда понял, что нет, до своих еще топать и топать. Симметричное получилось огорчение – вспомнил Семенов ученое слово. А дивизию раскатали немцы вдрызг, одни огрызки остались по лесам.

– Понятно… – протянул старший сержант. По его худой физиономии было видно, что схожие мысли его тоже посетили.

– Голоден? – спросил младший лейтенант.

Он-то как раз, в отличие от тощего сержанта, был упитанный, с круглой физиономией; глядя на него, Семенов прекрасно понимал, что покушать лейтенант любит. И даже неурядицы последнего времени эту охоту у танкиста не отбили.

– Не откажусь, – дипломатично выразился красноармеец. Когда угощают – отказываться не следует, поголодать всегда успеешь.

– Ну тогда возьми себе консерву из ящика и давай рассказывай, что да где видал. А нам недосуг сидеть, работы много. Ты тут один? – уточнил лейтенант.

– Никак нет, четверо нас.

– Поступаете в наше распоряжение? – вопросительно заявил младший лейтенант.

– Никак нет, сопровождаем летчика, обязаны доставить его к нашим, приказ такой – охранять и доставить. Потому – извиняйте, – парировал Семенов. Он, в общем, понимал, что нарушает устав, но не велик чин что у одного, что у другого из разведбата. Младший лейтенант, или, как таких называли уничижительно, «мамлей», – считай, то же, что и старшина. На чин старше. Не впечатляло. А случись что, если до угроз дело дойдет – у них три винтаря, а у танкистов – пулемет, явно снятый с этого танка – вон в цилиндрической башенке дырка зияет. Да наган. Не, не впечатляет никак.

Лейтенант мрачно посмотрел на строптивого красноармейца, прикидывая, что следует делать, потом махнул рукой. Он тоже понимал, что в таком виде не производит серьезного впечатления, да, говоря откровенно, и предложить ему пока нечего.

– А с танком что? – поинтересовался вежливо Семенов.

– Это не танк, это «Дочь Антилопы Гну», – ехидно покосился на усатого сержанта мамлей.

– Карбюратор барахлит, с грузовика бензин слили, а он не подходит, дерьмовый у немцев бензин, – отозвался усатый, пропустив мимо ушей иронию товарища.

– Не факт, что карбюратор. Мы ж его разобрали. Вроде в порядке. Слушай, боец, у вас в артели есть, кто в движках разбирается? Ты ж говоришь, летчик у вас? Давай его сюда! А мы вас за это консервами покормим, не едали вы такого, точно говорю, – сказал напористо мамлей.