– Ну что ж, спасибо, Виктор Николаевич. Напомню нашим телезрителям, что гостем студии «Россия» сегодня был ответственный по связям ФСБ с общественностью генерал-лейтенант Синиченко. А гость «Останкино» сегодня – полковник милиции запаса Виталий Дроновский.
Пока генерала освобождали от проводов, он не без интереса поглядывал на экран, находящийся сбоку от него. Там крупным планом показывали лицо бывшего пленника. Синиченко пропустил вопрос ведущего, его интересовали ответы гостя «Останкино». Виталий вел себя спокойно, его ровный голос повествовал о том, чего не было на самом деле:
– Шерипова по кличке Корсар я несколько раз видел в расположении банды Закира Ахметова. Последний раз мы встречались в конце 96-го в Аргунском ущелье. Шерипов внес выкуп, и меня освободили…
4
Париж, 23 октября, вторник
Сидя в удобном глубоком кресле, которое словно обхватило этого тщедушного лысеющего человека, больше походившего на профессора, нежели на интригана с мировым именем, Борис Кесарев слушал своего помощника и, всегда отличаясь взвешенными решениями, с выводами и оценками пока не спешил.
Хотя поспешить стоило. Из конфиденциальных источников Борис Леонидович узнал о намерении французских властей выдать его правоохранительным органам России.
– Повтори еще раз, – в своей обычной манере переспрашивать попросил Кесарев Виктора Христова, невысокого брюнета с внешностью карьерного дипломата. – Запрос на мое дело затребован или только готовится?
– Затребован, Борис, – ответил Христов – действительно, незаменимый помощник, классный адвокат, а вот друг – с натягом, поскольку всех своих друзей Борис Леонидович растерял еще в студенческие годы. А в бизнесе и политике друзей, как правило, нет. Кесарев в последнее время стал остро ощущать их нехватку и искусственно наделил Виктора дружеской улыбкой, рукопожатием, просто взглядом.
Однако взгляд у Христова был неприятный. Виктор частенько приподнимал брови, морща при этом лоб, и, как спросонья, лениво моргал глазами. Получалось с долей пренебрежительного превосходства над собеседником.
Кесарев встал и сунул руки в карманы брюк. Покачавшись с носка на пятку, энергично прошел к окну и долго созерцал парижскую улицу, мысленно представляя себя перед окном своего московского офиса. Он даже метафизически не мог увидеть в прохожих своих соотечественников, поменять марки автомобилей, среди которых изобиловали бы отечественные легковушки, трансформировать фон голосов, изменить погоду… Просто он верил своим глазам. А глаза никогда не обманывают.
Наверное, он чересчур долго стоял так, поскольку всегда тактичный помощник, поглядывая на сутулого босса, одетого в темный элегантный костюм, напомнил о себе:
– Я тебе больше не нужен, Борис?
– Нет, останься. – Кесарев взял со стола копии бумаг из кремлевской администрации, доставленные помощником, и прочел еще раз. В них говорилось об усилении борьбы с финансированием террористических группировок. Собственно, готовился указ президента России. Когда президент его подпишет? Борис Леонидович – главный и первый подозреваемый в финансировании чеченских бандитских формирований – предположил, что не раньше января. Обычно все важные законы и постановления вступают в силу в самом начале года.
Бизнесмен взял со стола свежий номер газеты «Русский путь». Менеджмент этого периодического издания находился в руках Кесарева, вначале сиявшего под теплыми кремлевскими звездами, затем оказавшегося в тени его стен, а потом и вовсе в опале у человека, который навсегда покинул Кремль через Боровицкие ворота. А тот, кто въехал в них, пошел дальше: для Бориса Леонидовича все российские рубежи оказались огорожены, подобно Великой Китайской стене, кремлевскими стенами.