Сияние подошел к коню. Парень хотел погладить его, похлопать по шее так, словно он был живой. Темная тварь не дышала, ничем не пахла, не шевелилась лишний раз. Разве что опустилась на колени, чтобы пассажир мог забраться. Эклиш провел рукой по телу и понял, что оно словно теплый воск, сухое и гладкое, без шероховатостей.

“Не так уж и мерзко” – подумал парень.

Не успел он сесть поудобнее, как прямо из тела коня выросли пластины. Они наложились на его бедра, на спину и торс, прочно закрепляя парня. Они двигались, подстраиваясь – словно куча змей, которая лезла, куда не просят. Эклиш только и мог наблюдать, как намертво, кажется, врастает в темное существо. Сияние пытался не думать о том, что будет, если по велению Нипа пластины решат затянуться слишком сильно.

Поездка была чем-то невероятным. Огромные красные кони с синхронностью обычных легковушек обгоняли, перестраивались и жутко орали на пешеходов, перебегающим двойную сплошную – это был аналог клаксона. Они неслись со скоростью километров тридцать, вставали на красный свет, а потом скалились и пускали пену, ударяя копытами по асфальту. Водители без тени страха гудели в зад коня, когда тот их подрезал или бесцеремонно вклинивался в ряд.

Эклиш был готов умереть каждую минуту, когда создание Нипа выполняло очередной резкий маневр. Парень молился светочу, чтобы не опозориться и не закричать от ужаса. Пока он думал, где взять запасные штаны, если в какой-то момент испугается слишком сильно, Лика и Нип успевали посмотреть новости в телефоне. Где-то на полпути они еще взяли фастфуд в окошке для клиентов на машине и забрать заказ у невозмутимого курьера.

Дома Нип сделал пару коктейлей, взял закусок и повел всех на крышу. Шестнадцать этажей, Киполе почти на ладони. Гулял теплый летний ветер, трепал волосы. Последняя пятница, Летние блики на Накире. Праздник, полный тепла, аромата жареного мяса, вина и сыра. И ваниль! Ее всегда привозили.

На крыше этого дома пахло раскаленным покрытием. Не обжито, пыльно и грязновато. На Нарике крыша в домах сияний, была особым местом, где предпочитали встречать солнце, там всегда было уютно. Плохо натягивать реалии одного мира на другой, но все равно что-то в душе Парня не могло этого понять и продолжало негодовать.

Эклиш слышал их. Слышал солнечные лучи. Он окончательно стянул галстук, через голову снял рубашку и упал на колени. Вдохнул тепло полной грудью, приглашая закат в объятья. Он никогда не испытывал такой утомительной жажды, похожей на удушье, какое было у него каждый день на Яргоне.

–Экли, милый, ты что делаешь? – встревоженно спросила Лика. – Ты зачем разделся?

–Я пита-аюсь солнцем, – пропел сияние на выдохе, в блаженстве прикрывая глаза.

–Так что он делает? Я не понимаю, Нип! – шепотом заявила Лика.

–Собирает закатный свет, чтобы “всю ночь бороться с ночными тварями”. Силы утренних, зенитных и вечерних не останется до восхода. А у него будут. Закатные вообще могут очень долго держать в себе накопленную силу, в отличие от остальных. А разделся он, наверное, по приколу. Штаны не снял и ладно.

–Заткнитесь, – беззлобно бросил им Эклиш. Если он будет хихикать, но потеряется вся магия момента.

По городу замерцали тусклые отсветы. Утреннее сияние светило слабо, блекло и наверняка из последних сил. Ярко вспыхнул чей-то зенит своей единственной, но мощной вспышкой. А потом с неизвестных крыш высоток полился теплый вечерний свет.

Эклиш поднял горящие золотыми бликами руки, и с кончиков его пальцев вспыхнуло свечение. Яркое, давящее и долгое, как зарево у линии горизонта.