– Что там? – крикнул Макс.
– Писец, – отозвалась Яна и зашагала прочь, чтобы не слышать мольбы о помощи.
Выбралась на улицу и разревелась – зло и отчаянно. Макс прижал ее к себе. Он пах потом и табаком.
– Надо поискать – вдруг подвернется что полезное.
– Что? – пролепетала Яна. – Здесь даже бульдозер не поможет!
– Здесь – нет, а вот с той стороны… – Макс отстранился и направился к заполоненной автомобилями стоянке.
Смерч обошел Кузьминки стороной. Уцелевшие водители бродили вокруг дорогих игрушек, заламывая руки, но большинство машин стояли пустые. «Мерседесы», «субару» и даже «хаммер» – выбирай по душе. Белый лимузин протаранил «Газель» с пассажирами и замер навсегда. Рассыпав вонючий груз, на боку валялся мусоровоз, а на ремонтируемой обочине, целый и невредимый, стоял каток, чуть дальше – присыпанный мусором бульдозер.
– Есть! – с мальчишечьим азартом воскликнул Макс и побежал к бульдозеру.
Яна рванула следом, подтянулась и заняла сиденье рядом с водительским. Макс возился с проводкой, пытаясь завести машину. На его лице читалась крайняя степень сосредоточенности, глаза сияли фанатичным блеском.
– Механика, – пробормотал он. – Должно заработать…
Яна, сдвинув брови, наблюдала за этим странным человеком. Не выдержала и спросила:
– Зачем ты мне помогаешь?
Макс распотрошил проводку и ухмыльнулся, его взгляд вмиг сделался пронзительным, стылым.
– Я не знаю, что в Рязани. Может, ее уже нет, а может, там то же самое. У меня там осталась восьмилетняя дочь. Помогая тебе, я надеюсь, что кто-то поможет ей, и мне от этого легче… – Он еще что-то сказал, но его голос утонул в реве мотора.
– Ты умеешь управлять этой штукой?! – заорала Яна.
– Должен суметь. Сейчас посмотрим. Я – военный в отставке, у нас была дисциплина «Строительная техника».
Макс замкнул провода, и многотонная махина дернулась, съехала с обочины и, ковшом сминая легковушки, устремилась к южной части подземного перехода. Яна предположила, что Макс хочет сдвинуть завал, рассчитывая, что он протолкнется вглубь и освободит проход к лестнице. Если не рухнул потолок, если… К черту «если»!
Гарик
Выстрелы грохали все чаще – одни людоеды падали, на смену им приходили новые. И откуда их столько берется? Выжившие сосредоточились на эскалаторах. Наверху копошились, яростно матерясь, и, видимо, пытались раскопать завал – вниз летели камни. Один ударил Ленку, и она разразилась потоком упреков:
– Почему мы не наверху? Там безопаснее. Тащи меня туда! Мы совсем внизу. Если нападут – нам конец, иди раскапывай!
Гарик горестно вздохнул: наверх просто не протолкнуться.
– Мужик, заткни ты эту дуру! – посоветовала девчонка с розовой челкой.
Лена застыла с выпученными глазами и разинутым ртом, но возмутиться не успела: людоеды перешли в наступление. Полицейские еще отстреливались, но кто-то в первых рядах уже орал, кто-то ломанулся наверх, и началась свалка. Гарик подхватил Лену, чтобы ее не затоптали. Обезумевшая толпа прижала их друг к другу, супруга застонала и обмякла, закатив глаза, – видимо, ударила раненую ногу.
И тут толпа вздрогнула, ахнула, и давление ослабло, по ступеням покатились камешки, струйкой потек песок вперемешку с известкой. Есть! Проход раскопан! Спасение!
Гарик похлопал супругу по щекам, зашептал в ухо:
– Очнись, Лена, давай, моя хорошая, мы спасены!
Супруга всхлипнула и распахнула веки.
– Помогай мне, надо наверх, надеюсь, мы успеем!
Лена заработала конечностями, забыв и о боли, и о ранении.
Люди по одному протискивались в узкий лаз, полицейские не выдержали натиска, внизу орали и хрипели, захлебываясь кровью. У чудовищ были когти и зубы, у людей – ничего, лишь жажда жизни. Гарик старался не слушать вопли, не обращать внимания на запах крови. Лену трясло, его – тоже.