– Я очень ценю вашу заботу о себе и о моем женихе. Но я действительно не голодна.

Раскрошить руками хлеб, инстинктивно сжимаясь в ожидании ее реакции.

***

Не знаю, что в меня вселилось в этот момент, я просто схватила ее за волосы и выволокла из шатра прямо туда, к костру, где мужики распивали дамас и жарили на огне картофель из запасов этой наглой, высокомерной суки. Раскрошенный хлеб и этот голосок, которым она так саркастически-невинно послала меня к Саанану, сорвали мне все планки. Мне хотелось крови, криков и ее боли. Много боли, чтоб упиться ею, чтоб захлебнуться и перестать видеть в ней себя.

– Эй, что приуныли? Я вам десерт принесла.

Толкнула девчонку в снег, увидела, как округлились глаза моих людей и вытянулись лица. Они знали наши законы – мы не насилуем женщин и детей, мы не обижаем пленных. Я подошла к ней сзади и полоснула по материи кинжалом, а потом сдернула с нее платье до пояса.

– Давайте. По очереди. У вас же никогда не было такой вкусной и красивой сучки? Что смотрите? Оттрахайте эту тварь.

– Дали.

– Не лезь, Бун. Я хочу, чтоб ее отымели. Сейчас и здесь. При мне.

Я обошла девчонку со всех сторон, видя, как зажмурилась, дрожа от холода, как прикрыла грудь руками. Красивая…породистая сучка. Мне хотелось, чтоб она ползала на коленях и умоляла пощадить ее. Сломать эту гордыню, пройтись грязью по белому холсту Ода Первого, испачкать его кровью.

– Как ты там сказала? Удел слабых молиться? Можешь начинать.

Вдали послышался шорох и приглушенный топот копыт. Из-за деревьев показался наш разведчик. Керн!

Наконец-то! Слава Геле! Вернулся. Чтоб его. Я обернулась к оторопевшим мужикам:

– Когда я вернусь, залейте ее тело кровью и спермой. Не щадить, но и не убивать. Приступайте.

Стиснув челюсти, стараясь не думать о девчонке, которая сдавленно закричала, едва я отошла с помощником за шатер. Послышался хохот рыжего Ласа и снова крики. Я не сомневалась, что именно этот начнет первым.

– Рассказывай, что там?! Почему так долго? Я уже думала, убили тебя.

Ударила по плечу и сильно сжала.

– Заметал следы. Лассары повсюду, моя деса. В Лурде мятеж. Маагар Вийяр захватил замок. Дас Туарн обезглавлен.

Это было мгновенно, я ещё не успела осознать всё, что он сказал, как тут же поняла, что я должна это остановить. Меня как молнией поразило. Даже в голове сверкнуло, и волчица во мне оскалилась.

Я развернулась, быстрыми шагами… туда, к шатру.

– Хватит!

Но ослепленные похотью и многодневным голодом по женской ласке мои воины меня уже не слышали. Я дала им волю к насилию, и они не преминули ею воспользоваться. Склонились к девчонке и рвали на ней одежду, рыча, как животные.

Им иммадан! Проклятье! Их уже не остановить. Я метнула нож, и он со свистом вонзился в дерево прямо у головы рыжего, который навис над бешено орущей девчонкой и пытался раздвинуть ей ноги. Лезвие царапнуло ему висок.

– Всё! Отбой! Разошлись!

Он встал с колен, слегка пошатываясь, застегивая ширинку, глядя на меня бешеными глазами. С пьяной ненавистью за то, что помешала.

– Разошлись, я сказала…трахнешь кого-то в первой же деревне, в которую войдем. Обещаю. Остынь. Снегом умойся. Всё! Пошёл отсюда!

Я наклонилась к девчонке, рывком подняла со снега и, сдернув с себя плащ, укутала, как в кокон.

– Отдышись! Эй…Посмотри на меня!

Схватила за скулы, вглядываясь в затуманенные слезами глаза.

– Не тронет тебя никто. На! Глотай!

Сунула ей в руки дамас и заставила выпить.

– Вот так. Пошли. Начнем сначала.

Подтолкнула обратно к шатру.

***

Я смотрела на нее и на всех этих огромных, грязных мужчин, с сальными улыбками приближавшихся ко мне. Я слышала их развязные голоса и видела, как загораются неприкрытой похотью пьяные глаза. Холод пробирался всё глубже, уже не под одежду, он проникал под кожу, заставляя съеживаться. Но я не могла унять дрожи не от него, а от страха, охватившего все тело. Отступала назад, качая головой и онемевшими губами умоляя не подходить, пока не уткнулась спиной во что-то и не услышала громкий мужской смех над ухом.