Эллэй очень понравился Омогою. Он стал хорошим работником, крепким, лучшим из лучших. Он был искусным мастером, обладал даром благословения, охотником и к тому же человеком, который ни от какой работы не отказывался.

Эллэй несколько лет жил у Омогоя тихо, спокойно, на правах домочадца и работника. Позже овладел языком, стал разговаривать с Омогоем.

Однажды, когда Эллэй отправился за табуном лошадей, жена говорит своему старику: «Старик, надо же, когда Эллэй входит в дом, тебя пробирает сильная дрожь, видно, твоя душа чует какую-то беду, видно, этот человек станет кем-то другим? Видно, станет он родоначальником, ведь и лицом, и сноровкой лучше других. Как ты, старик, думаешь?» Старик всё это время не признавался, что он боится, страшится этого человека. Во время спора жена поднесла Омогою в берестяном сосуде с ободком кумыс и предложила дождаться, когда в дом войдёт Эллэй. Как только он стремительно вошёл в дом после работы – тут же кумыс из берестяного сосуда с ободком, который держал в руках Омогой, расплескался, затрясся подол его верхней одежды и взлетел вверх осиновый лист, который был приколот женой к его подолу. Вот только тогда Омогой признался себе, что страшится Эллэя.

Вот так живя, решили они по совету старухи, которой понравился Эллэй, выдать за него замуж любимую младшую дочь Чэмэй Куо. Поэтому однажды Эллэю сказали: «Выбери из двух дочерей ту, которую хочешь взять в жёны, чтобы дать начало новому роду». На это Эллэй не сказал ни «да», ни «нет», слушал только о чём-то думая. По поверьям тех времён, Эллэй подкараулил, когда девушки выйдут помочиться, и увидел, что моча нелюбимой дочери Эбэ-лэй Чымаа вздувается белой пеной, как закипевшее в горшке молоко. Заметив это, он рассудил, что она будет плодовитой. Запомнил, и когда Омогой и его жена повторили своё предложение, он сказал им: «Я беру в жёны Эбэлэй Чымаа». Тогда Омогой с женой, не одобряя его, в приданое дали коней и рогатый скот некрасивой масти, затем, говоря: «В чьей обширной поляне-усадьбе больше скота соберётся, тем, мол, и будет владеть каждый из нас, пусть, мол, скажет своё слово наша судьба», – отделили от себя Эллэя с женой, прогнав их из своей усадьбы в сторону юга.

После этого любимая дочь Омогоя, считая: «Не суждено мне стать человеком, потому что Эллэй выбрал себе в жёны не меня, а некрасивую, нелюбимую сестру», – повесилась.

Эллэй в южной стороне на небольшой чистой поляне построил для себя жилище, изготовил орудия труда. Он поставил себе юрту, воткнул на середине поляны берёзки, сшил берестяную посуду для молочных продуктов, развёл дымокур для спасения скота от гнуса. Жена Эбэлэй Чымаа, сшив из бересты пластины, соорудила самую лучшую урасу. Её она назвала Могол ураса. А сам Эллэй смастерил чорон[2], деревянную посуду, кожаный мех, мутовку.

Настало время щедрого угощения в честь поселения в большую урасу. Здесь на лавку, расположенную против входа в урасу, накинули подстилку, сшитую из конской шкуры, назвав её «белая подстилка с чёрными пятнами». Затем к семье Омогоя Баая отправили гонца передать приглашение. Вместе с первым гонцом приехала жена Омогоя, и, хоть долго противился, по третьему приглашению и Омогой приехал.

Сошлось довольно много людей. Эллэй всех собрал в одном месте, поил-потчевал их кумысом и кушаньями.

Затем Эллэй впервые в этом краю, подняв чорон с кумысом вверх, став на одно колено, стал говорить якутское молитвенное восхваление в честь богинь Иэйэхсит и Айыысыт[3], кропя кумысом Духу-хозяину своего очага, благословлял их и просил счастья. С тех пор и поныне этот самый главный праздник белого изобилия для якутов – Ысыах – отмечают в день летнего солнцестояния.