Лариса Рейснер умерла неожиданно, в феврале 1926 года. В мае ей мог исполниться только 31 год. Умерла от брюшного тифа. Говорят, заразилась, выпив «от неосторожности или на бегу» стакан сырого молока.

С 1832 года в здании Адмиралтейства находится Высшее военно-морское училище, в советское время носившее имя Ф.Э. Дзержинского, – учебное заведение для подготовки офицеров-инженеров Военно-морского флота, в том числе специалистов по ядерным реакторам. Оно ведет свое начало от Училища корабельной архитектуры, основанного в Петербурге в 1798 году. По давно сложившейся фольклорной традиции, училище в обиходной речи называют «Дзержинкой».

Среди курсантских обычаев, бытующих в стенах училища, есть один, резко выделяющийся на фоне подобных шуточных ритуалов. Наиболее отличившиеся на выпускных экзаменах курсанты «Дзержинки» накануне присвоения им первого офицерского звания прыгают в парадной форме в бассейн фонтана перед Адмиралтейством. А еще более отчаянные совершают этот прыжок в Неву с гранитного парапета Адмиралтейской пристани.

В так называемое перестроечное время, несмотря на определенный комизм толков о появившихся в устье Невы метродраконах и дамбомутантах, городской фольклор не покидали обывательские кошмары, связанные с неопределенностью времени, неустроенностью жизни и естественным страхом перед будущим. Согласно некоторым легендам, над Петербургом висит постоянная угроза радиоактивного заражения. Будто бы в самом центре, прямо под шпилем Адмиралтейства, глубоко под землей расположен учебный класс Военно-морского училища имени Дзержинского. Класс оборудован самым настоящим действующим атомным реактором. Правда, неуверенно успокаивает легенда, между шпилем и этим реактором, на одной оси с ними, находится кабинет начальника училища, который, как заложник, с утра до вечера сидит на этой пороховой, то бишь атомной, бочке. «Но мало ли что…», – тревожно добавляют рассказчики.

Адмиралтейство. XIX в.

Роль Адмиралтейства в формировании центральной, исторической части Петербурга общеизвестна. В XIX веке Адмиралтейство называли «Полярной звездой», от которой расходятся улицы-лучи: Гороховая – в центре, Невский и Вознесенский проспекты – по сторонам. Любители «высокого штиля» окрестили Адмиралтейство основанием «Морского трезубца», или «Невского трезубца», держащего на своих пиках всю топографическую сеть города. Городская молва утверждает, что Адмиралтейская игла издавна окружена необъяснимым «ассоциативным полем». Вот уже многие годы ласточки, возвращаясь из дальних стран с появлением первого весеннего солнца, сначала «направляются к Адмиралтейству посмотреть цела ли игла».

Ко второй половине XVIII века надобность в Адмиралтействе как крепости окончательно отпала. Постепенно эспланада перед ним, которую в народе чаще всего называли «Адмиралтейской степью», теряла свои фортификационные черты. Уничтожались земляные валы с бастионами, засыпались рвы с водой. В 1816 году на месте наружного канала был разбит бульвар. В Петербурге его называли «Адмиралтейским бульваром», или «Адмиралтейским променадом». По утверждению многих знатоков старого Петербурга, именно этот бульвар вошел в «энциклопедию русской жизни» – роман Пушкина «Евгений Онегин». Сюда, «надев широкий боливар», выходил на променад его главный герой. По свидетельству историка М.И. Пыляева, Адмиралтейский бульвар был «центром, из которого распространялись по городу вести и слухи, часто невероятные и нелепые». Тем не менее авторитет сведений, полученных с бульвара, среди общественности оставался непререкаемым. «Да, где вы это слышали?» – недоверчиво восклицали петербуржцы. «На бульваре», – торжественно отвечал вестовщик, и все сомнения исчезали. Таких распространителей слухов и новостей, услышанных на Адмиралтейском бульваре, в Петербурге называли «Бульварный вестовщик» или «Гамбургская газета». Как нам кажется, этимология понятия «бульварный» в значении «газета» или «литература, рассчитанная на обывательские, мещанские вкусы», восходит к тому знаменитому Адмиралтейскому бульвару.