Мама сконцентрировалась на моем становлении, юного в те годы создания. Со Штатами, не секрет, у нас многое связано: недвижимость осталась, по сути, жить там можем. Летал туда несколько месяцев назад, последнее время живу в России. А мама до сих пор там обитает. Последний раз прилетала на похороны Миши Боброва, трагически погибшего в автомобильной аварии. После чего почти сразу вернулась в Америку.

Матушка немного переживает, ей казалось, что здесь ничего не изменилось. Все-таки обещала скоро вернуться, маму свою навестить, Елену Николаевну Боброву, супругу Всеволода Михайловича. Стараемся в этом смысле отношения склеивать, поддерживать. Не всегда, правда, удается.

Гонять шайбу начал в семь лет, жили недалеко от Флориды. Затем переехали под Принстон, на границе Пенсильвании и Нью-Джерси. Получилось, в «жилу» попал. Русский мальчик из хоккейной семьи и т. д. Меня сразу взяли в местную школу, конечно, в нападении играл. Хотел традиции поддерживать, дед и отец – форварды.

Тогдашние люди в Америке лишь отдаленно слышали о великом хоккеисте Вениамине Александрове. В силу объективных причин: о спортивных подвигах легендарного дедушки могли знать подробнее болельщики старших поколений. Молодежи больше известны фамилии современных мастеров, скажем, Сергея Федорова, Павла Буре и других.

Профессиональный хоккей начался для меня уже в Канаде. В юниорских лигах выступал. В двенадцать лет переехали с мамой в Торонто, то считалось высшей лигой в школьном возрасте. Для детей достаточно высокий уровень, уже готовят пацанов к взрослому хоккею.

Меня почти все время воспитывали в том духе, что в России многое плохо, надо реже туда возвращаться, может, и вовсе отказаться от поездок. Примерно так и воспринимал реалии, юным еще был. Несколько прозрел, когда стал здесь жить. Да и папа в России. Он в свое время прилетал в Америку, на целых два с половиной года. Бизнес свой вел. И отношения родители пытались наладить. Увы, не получилось.

Да, жил одно время, как говорят, на два дома. Тетя родная, бабушка, Елена Николаевна, немало близких мне людей в России. Не выдерживал разлуки, прилетал, общался. И снова возвращался. Потому что стал играть в юниорской лиге Америки, это весьма ответственный шаг. Времени в обрез даже на личную жизнь.

До двенадцати лет считал, что фамилия непременно обязывает играть. Но игрового «голода» не испытывал. Он, «голод», вернулся к пятнадцати годкам. Зримо увидел плоды своих трудов на площадке, замаячила перспектива попасть в приличный клуб НХЛ. Просто начал осознавать, что я уже далеко не ребенок, что тамошние тренеры выделяют меня из сорока ребятишек в команде. Готовься как следует, отличайся в матчах – мотивация весьма мощная.

Деньги, в том числе и в хоккее, – вещь немаловажная. Но куда важнее, по-моему, поддерживать имидж семьи, фамилии. Не позориться. А деньги придут, если грамотно делаешь свою работу. Передо мной примеры моих родителей, их знакомых, друзей. Они приоритет учебе отдали. В общем, не хоккеем единым.

Всю жизнь играю. В 26 лет, однако, пришлось завершить карьеру профессионального хоккеиста. Почему? Думал, здоровья хватит надолго, молодым был, полным сил. Но появились всякого рода проблемки, с руками, к примеру. Без них не только на хоккейной площадке, в жизни-то не обойтись.

Не поверите, а я играл в России, в том числе в команде Виктора Васильевича Тихонова, еще под руководством Быкова Вячеслава Аркадьевича. В 2006 году в частности. Болельщики, может, вспомнят, я порядка двадцати матчей за ЦСКА сыграл. В «Крыльях» тоже выступал, там скромнее, двенадцать-тринадцать встреч провел.