– Есть! – радостно ответил Гийом.

– Ну, я так и думал о чём-то в этом роде.

– Как мне поскорее разбогатеть? – с замиранием сердца выдал оруженосец, не обращая внимания на гневно сверкнувшие глаза благородных рыцарей.

– Отвечу, – усмехнулся Йорик. – Отвечу притчей. Жил на свете один бедный человек, и всё на него несчастья сыпались. В огород пойдёт – на грабли наступит, в город ноги намылит – под телегу угодит. В общем, сплошное ходячее недоразумение. И вот решил он в один прекрасный день свою судьбу резко изменить. Дай-ка, говорит, разбогатею, и все мои проблемы тогда как по мановению руки чародея решатся. Решил он фруктами торговать. Но где их взять, фрукты эти, когда у самого за покосившимся домом один бурьян растёт?

Но повезло дураку, и нашёл он на дороге спелую румяную грушу. Разрезал он ту грушу пополам и пошёл на рынок продавать. Продал он две половинки по цене двух груш и купил на вырученные деньги два целых спелых плода. Разрезал и их и продал уже четыре половинки по цене четырёх целых…

Гийом, затаив дыхание, внимательно слушал мудрое существо.

– В общем, – ухмыльнулся Йорик, – так бы этот дурак и торговал грушами до конца своей никчемной жизни, если бы нежданно-негаданно не умер его далёкий родственник и не оставил ему своё обширное крестьянское хозяйство в восемь домов.

– Так что же это, – с чувством воскликнул возмущённый Гийом, – сплошное надувательство?

– Ты просил ответ, ты получил ответ, – невозмутимо отрезал гомункулус, и под оглушительный хохот благородных рыцарей вся весёлая компания отправилась на поиски сэра Дорвальда.

Йорик действительно не соврал.

Всё было так, как он и говорил. Три дороги, развилка, столетний дуб, заброшенная тропинка среди буйно разросшегося леса.

– Что сэр Дорвальд делает в таком неприглядном месте? – недоумевал сэр Гэвин, тщетно силясь понять добровольно укрывшегося в чащобе рыцаря.

– Понятно, что делает, – откликнулся из седельной сумки сэра Бонифация гомункулус, – дурью мается.

– А вас, сэр Йорик, не спрашивали.

– Правда? Но я, кажется, слышал вопрос, и не было специально уточнено, кому именно он предназначается.

В этот самый момент сэр Бонифаций понял, что имел в виду чародей, говоря о докучливости зловредного существа. Вполне возможно, что ценным советом по поводу плотного куска ткани придётся воспользоваться, причём в срочном порядке.

– Даже и не думайте об этом! – противно взревел Йорик, заставив сэра Бонифация нервно дёрнуться в седле.

– Ты же утверждал, что не можешь читать наши мысли?

– Верно, не могу, – дерзко ответил гомункулус. – Но если вы заметили, у вас в данный момент поднято забрало, так что нет ничего удивительного в том, что я смог подслушать ваши не очень достойные мысли. Благородному рыцарю не к лицу подобные измышления. Как можете вы помышлять о нанесении вреда беззащитному маленькому существу? Ведь у меня нет ни ручек, ни ножек, дабы в честном поединке отстоять своё доброе имя.

– Гм… – только и нашёлся что сказать несколько пристыженный сэр Бонифаций.

– Зато у тебя имеется очень острый язык, – ехидно ввернул едущий в конце маленького отряда Гийом.

– Совершенно верно, – подтвердил Йорик, – и это, пожалуй, моё единственное и самое эффективное оружие.

Мрачно опустив забрало, сэр Бонифаций во всех подробностях представил, как опускает на стеклянную ёмкость свою верную остро заточенную алебарду.

Сэр Гэвин резко натянул поводья верного скакуна.

– В чём дело, мой благородный друг? – обеспокоенно воскликнул сэр Бонифаций, также останавливаясь.