– К районной власти – то есть к Шустрилову по кличке Налим? – с некоторым как будто даже сочувствием в голосе осведомился Лев.

Услышав это, Тормохин от неожиданности издал сдавленный звук, как будто чем-то подавился.

– А… Гхм… Гражданин полковник, я не интересуюсь, кто и какую кличку носит. Я человек законопослушный, свою деятельность, значит, это… совершал только на основании официальных документов.

– Кстати, а вы не в курсе, где он сейчас? Я имею в виду Шустрилова?

– Нет, нет, не знаю о нем ничего. Уволился, уехал… А куда? Да откуда мне знать? – Тормоз пожал плечами.

– А вот критические публикации Токарнова вас сильно раздражали? Не было желания с ним расквитаться? – Гуров спросил об этом, как о чем-то пустячном, малозначащем.

Его собеседник по обыкновению на некоторое время «завис», потом категорично мотнул головой:

– Нет, не было. Сейчас про кого только и чего только не пишут?! Ну писал он и писал… Я даже не читал, чего он там про меня накропал. Мне это было неинтересно.

Лев сразу же понял: врет! Читал «черный лесоруб», читал, изучая написанное чуть ли не под лупой. Однако насчет того, что именно он мог быть заказчиком или даже самим убийцей журналиста, имелись серьезные сомнения. Скорее всего, Тормохин к этому преступлению непричастен.

– А вам знакомы такие дамы, как Бэлла Сытнец и Жанна Альеми? И если знакомы, то что можете о них сказать? – прозвучал очередной вопрос опера, вновь повергший его собеседника в ступор.

Наконец с мученическим видом (и когда же ты, наконец, от меня отвяжешься?!!) Тормохин сказал:

– Слышал краем уха… Э-э-э… И про ту, и про другую. Но лично не знаком. Да и с чего бы нам быть знакомыми? Крутимся мы в разных сферах, общих дел у нас нет… – Он натянуто рассмеялся.

Но опер тут же сделал коварный выпад:

– А откуда вы знаете, что у вас разные сферы деятельности?

В очередной раз издав несколько маловразумительных междометий, Тормоз пробормотал:

– Ну-у-у, не будут же бабы лесом заниматься. Да и чего мне с ними знакомиться? Про них же тоже этот Токарнов писал? Во-о-о-т! Отсюда и знаю! – обрадованно добавил «черный лесоруб».

Гуров тут же отметил: с кем-то из этих двух особ он знаком. И причем отлично знаком! В этот момент запиликал телефон сыщика. Звонил информатор Амбар.

– Левваныч, это я… Только что был у меня один человечек, Колькой Пономарем его кличут. Так вот, значит, промеж всякого пустого трепа толковал он с мужиками про каку-то бабу из приблатненных. Вроде того, деловая – круче некуда. Те, кто ее знает, кличут ее Мадам Крап. А знают не шибко многие. Вот, к примеру, я такое погоняло раньше вообще не слыхивал. А он, я так смекаю, ее хорошо знает. Говорят, баба очень опасная. Ей человека приговорить – что комара шлепнуть. И вот вроде бы того журналиста заказала она. Вот это все, что я слыхивал!

Поблагодарив Бородкина за сообщение, Лев сунул телефон в карман и вопросительно взглянул на отчего-то вдруг напрягшегося Тормоза.

– Скажите, а вы не слышали о такой особе, которую именуют Мадам Крап? Речь о российской гражданке с криминальными наклонностями, которая, насколько мне известно, в настоящее время орудует в Москве и Подмосковье, – все таким же безмятежным тоном поинтересовался Гуров.

Судя по мимике «черного лесоруба» (его лицо сразу же стало испуганным и удивленным одновременно), он понял: знает! И очень боится. А Тормохин, жутко переигрывая, как актер из захудалого театра, попытался изобразить крайнюю степень удивления. Он широко развел руками и недоуменно потряс головой.

– Гражданин полковник, и не слышал, и не знаю! – недовольно произнес Тормоз.