– Но тогда чего ради заниматься такой опасной деятельностью? – недоуменно поинтересовался Крячко. – Вам за вашу работу платят очень много?

– Как сказать? Да, получаю я несколько больше, чем мои коллеги из, скажем так, «мирных» газет. Мы – на «острие». Кому-то, как и мне, просто деваться некуда – надо где-то работать, содержать семью… Для кого-то подобная трудовая деятельность – сплошной адреналин. Как, например, для Дмитрия… Разумеется, мы тоже живые люди, мы тоже жаждем возмездия убийцам. Поэтому буду иметь в виду: если вдруг поступит какая-то информация – обязательно с вами поделюсь.

…Подкрепившись в кафе, приятели неспешно зашагали в сторону главка. Завершая свое повествование о беседе с вдовой журналиста и главным редактором «Кримин-лайфа», Станислав сказал:

– …Похоже, с этой стороны ничего накопать не удастся. Ни вдова, ни главный редактор хоть чего-то стоящего рассказать не смогли. Так что включаем интуицию на полную мощность. Итак, чем мы располагаем? – спросил он.

– Пока что очень немногим… – начал говорить Гуров, но его перебило пиликанье телефона, выдавшего рингтон мультяшной песенки «Я гениальный сыщик, мне помощь не нужна…».

Звонил судмедэксперт Дроздов. Чуть занудливо и дидактично он сообщил, что закончил вместе со своими помощниками обработку данных, полученных в ходе обследования тела Токарнова. Совместно с коллегами был сделан окончательный вывод, что журналист был убит из браунинга. Выстрел был произведен с расстояния около метра, скорее всего, совершенно неожиданно для потерпевшего. Следует полагать, Токарнов с кем-то разговаривал стоя, причем разговор не имел излишней эмоциональной напряженности. Наверняка обсуждавшиеся вопросы не содержали каких-либо угроз в его адрес. Поэтому убийца выстрелил внезапно, выбрав удобный для этого момент. Например, когда журналист на что-то отвлекся. Пуля прошла через сердце, поэтому смерть наступила мгновенно. Судя по направлению пулевого канала, убийца на полголовы ниже потерпевшего. Кроме того, специалисты изучили сторублевку с надписью. По их мнению, надпись была сделана мужской рукой. Каких-либо отпечатков пальцев или следов касания руками к купюре или одежде убитого, пригодных для генетической экспертизы, найти не удалось.

Поблагодарив Дроздова за информацию, Лев сунул телефон в карман и вкратце передал Станиславу только что услышанное.

– Конечно, это очень важные сведения, – проговорил он. – Но пока что и они не слишком продвигают нас в расследовании. О, смотри-ка! Дождь пошел!

Приятели поспешили зайти в свою «контору», подгоняемые холодными каплями осеннего дождя. Пройдя в свой кабинет, они продолжили обсуждение. Единственная реальная зацепка, которая имелась в этом деле, – обнаруженный в теле убитого след от пули браунинга.

– Ну что ж, давай плясать от этой печки, – опустившись на свой стул, Гуров откинулся к его спинке и, немного помолчав, задумчиво предположил: – А что если это работа киллера из тех самых, не к ночи будь помянуты, лихих девяностых? – он вопросительно взглянул на Крячко.

Плюхнувшись на свой стул, тот потер кончик носа пальцем и сделал недоуменную мину – это о ком ты?

– Кешу Браунинга помнишь? – прищурившись, Лев чуть подался вперед. – Был такой киллер. Вроде бы промышлял отстрелом несговорчивых коммерсантов, которые отказывались платить дань рэкетирам. Но была и такая информация, что Браунинг ликвидировал и беспредельщиков. Причем если киллеры использовали чаще всего «ТТ», то он стрелял только из браунинга. Его взяли где-то в середине девяностых, когда он «завалил» главаря банды никодимовских, которые крышевали Осьмушкин рынок. На нем к той поре было уже пять или шесть трупов. Ему светила вышка. Но, как ты знаешь, к той поре вышку «заморозили». А тут еще Кешу взялся защищать сам Гугва, поэтому получил он даже не пожизненное, а «четвертак». Улавливаешь, какая тут «изюминка»?