Гани Наэль собрал свой первый и весьма обильный урожай в Аре. Теперь он возвращается домой. Конечно, глупо было бы не отправиться на юг в следующем году и вновь не улучшить свое благосостояние. Так он, дай-то Мастер Судеб, соберет достаточную сумму, чтобы купить земли даже в окрестностях Города Семи Огней.

А может, действительно, жениться на какой-нибудь арайской вдове и навсегда забыть, что такое заботы? Быть окруженным рабами и рабынями, исполняющими любую твою прихоть… Но нет, никакой тариец не сможет навсегда забыть свой дом. В Тарии говорят, что Семь Огней приманят уехавшего тарийца обратно, как мотылька – свет. Даже песня такая есть… И сейчас, по-видимому, время ее петь.

Наэль открыл глаза и окинул удивленным взглядом сидевшего напротив в той же напряженной неподвижной позе юношу.

«Вирд – так, кажется, его зовут?» Стройный, высокий, с приятным лицом, правильными чертами лица. Темные волосы, зеленые глаза, слишком уж пытливые и пронзительные. Гибкий, как кошка, и довольно выносливый, судя по тому, как сохраняет одну и ту же позу уже пару часов кряду. Не лишен таланта, что доказал, взяв в руки флейту, которую увидел первый раз в жизни. Вначале он показался Гани дурачком – не понимал очевидных вещей, постоянно дергался и перепуганно таращился, но потом Наэль засомневался – такого серьезного задумчивого взгляда у дурака быть не может.

Парень что-то скрывает или пришел в Ару из какой-нибудь другой страны и не знаком со здешними порядками, вот и шарахается.

Нельзя пока допускать его к госпоже Кох-То, еще натворит каких-нибудь глупостей… Она приняла его за тарийца, и в самом деле, этот Вирд похож на уроженца центральной Тарии больше, чем сам Гани – междуморец с примечательной внешностью. Но тарийских обычаев он не знает, да и акцент у него южный. А если Кох-То взбредет в голову расспрашивать парня о Городе Огней и он ничего не сможет ответить, стыдно будет ему – Гани. Ну ничего, он привык справляться сам. А из парня действительно может выйти неплохой ученик… если он не превратился, конечно, в изваяние за то время, что сидит не двигаясь! Нужно что-то с этим делать.

– Эй, Вирд! – окликнул он юношу.

Тот резко повернулся и посмотрел на Гани так, что его прошиб пот.

– Вирд, – успокаивающе продолжил Наэль, – сними мешок и приляг. А я посторожу, – насмешливо добавил он.

– Да, господин Гани Наэль, – ответил Вирд, послушно снимая мешок и запихивая его под лавку.

– Называй меня Мастер, ты ведь мой ученик.

– Да, Мастер, – вновь сдержанно ответил юноша.

Вирд

Было раннее утро пятого дня с начала их путешествия. Караван достиг границ Ары. За безлесными холмами начинались Дикие земли – пустые каменистые безводные просторы предгорья. Чуть дальше на юго-западе сбегала с гор бурная река Лао, которая извивающейся лентой с запада на восток пересекала Дикие земли, всю Ару и впадала в Горное море. Это Вирду рассказал Мастер Гани Наэль, показывая развернутый пергамент, на котором ломаными линиями были обозначены границы стран, выпирающими треугольниками – горы, заштрихованными полями – моря, изображением маленьких деревьев – леса, чернильными лентами – реки и жирными точками – города. Наэль называл это картой. И Вирд, как зачарованный, готов был часами глазеть на нее, словно он – огромная птица, рассматривающая землю сверху из-под самых облаков. На карте можно было одновременно увидеть и Тарию, и Ару, и Утарис, и Горное море, и даже всю гряду Сиодар… Великая Тария казалась огромным зверем с открытой пастью, с горами вместо зубов, поглощающим Ару, Доржену и Горное море. Мастер Гани сказал, что такими картами пользуются все путешественники, и он не исключение.