– Да это будет несложно! – тут же откликнулся Ого, махнув рукой. – Фенэ на днях собирается отправиться в путешествие вместе со своей закадычной подругой Кох-То. Так что ей будет не до покупок на рабском рынке и не до торгов с Оргоном. Собираются поглядеть на Город Семи Огней. Они днями напролет обсуждают свое путешествие, про этот город уже все уши прожужжали. Собрали целый караван: наверное, все наряды с собой прихватят… Охранники, рабы, слуги, даже парочка эффов, туда с ними столько народу пойдет…

Лицо Ого озарила идея. Наверное, та же самая, которая пришла в голову Вирду, пока друг его говорил, и Ого тут же озвучил ее:

– Слушай! А ведь если ты затеряешься среди слуг, то легко сможешь покинуть и город и Ару. Да и мы с тобой будем вместе, хотя бы какое-то время. Только на глаза Фенэ нельзя тебе попадаться, она никогда не забывает смазливых лиц…

Вирд улыбался. Это действительно хороший выход для него. Затеряться среди многочисленных слуг, выехать на север, увидеть Город Семи Огней. А там Оргон его никогда не найдет, никогда.

Фенэ Хай-Лид ди Курсан

Фенэ проснулась еще до рассвета. Ей всегда нравилось вставать рано, хотя эта ее привычка и служила поводом к насмешкам среди других благородных. Еще бы: владелица обширных земель на юге Ары, единственная дочь покойного Предводителя войск Южной провинции, наследница древнего рода Хай-Лид, вдова командующего Курсана, одна из восьми хозяев-заводчиков эффов (и далеко не последняя из них), госпожа трех тысяч, четырех сотен и еще нескольких десятков рабов – а вскакивает поутру, как какая-нибудь прислуга.

Но Фенэ не обращала на это внимания: на то она и госпожа, чтобы распоряжаться не только другими, но и собой.

Фенэ встала и потянулась; две рабыни, Кара и Гоа, которые пришли в комнату за несколько минут до пробуждения к’Хаиль, поднесли ей фарфоровую ванночку для умывания с теплой надушенной водой.

Кара мягкой влажной губкой протерла лицо и тело госпожи, Гоа насухо вытерла ее полотенцем и надела шелковый халат.

Фенэ с нежностью оглянулась на спавшего на животе, зарывшегося в перьевую подушку рыжей головой Ого, скользнула взглядом по его красивым плечам, загорелым рукам. Ого разделял ее любовь к утру, но просыпался всегда немного позже. Это давало Фенэ время на то, чтобы умыться, сделать прическу, напудрить и нарумянить лицо и подвести глаза. Она уже не юная, чтобы выглядеть хорошенькой в любое время, не прибегая к маленьким женским хитростям.

Конечно, она не должна была стараться выглядеть хорошо для какого-то раба, но раб или не раб, а все-таки он – мужчина, а она все-таки – женщина. И любой женщине нравится, когда ее любят не по принуждению.

Этот мальчик был одним из лучших. Нет, не из-за красоты – из-за своей наивности. Из-за того, что не был избалован, и в его глазах читалась искренняя благодарность за простые вещи: хорошую еду, мягкую постель, нежное слово. Жизнь его била, а Фенэ баловала. И ей нравился этот его наивный взгляд голубых как летнее небо больших глаз.

Фенэ присела на пуфик к зеркалу, и Кара принялась расчесывать ее длинные, до бедер и густые золотые волосы – пока что без седины.

Утром Фенэ чувствовала необычайный прилив сил, бодрость и свежесть. С первыми лучами солнца приходили всегда самые лучшие мысли. В предрассветной тишине можно было принимать самые трудные решения.

Фенэ унаследовала это от отца – военного человека. Она многое унаследовала от него: острый ум и способность просчитывать свои шаги, осторожность и при этом любовь к риску, решительность и терпеливость. Если бы Фенэ родилась мальчиком, она была бы командующим не хуже покойного мужа, который так же, как и ее отец, сложил голову в очередной военной кампании императора.