А Светку дома ждала растревоженная мать. Она успела переодеться из домашнего халата в свое синее платье и уже собиралась бежать во двор на поиски дочери.

– Ты что, в соседний город ходила за продуктами? – с удивлением спросила она у Светки, пока та с виноватым видом топталась в коридоре, опустив глаза в пол.

– Да просто очередь была большая… – соврала девочка, подавая матери пакет с продуктами. Она никогда не жаловалась на Сашку и мать не знала о том, как этот подросток досаждает ей.

– Что-то раньше я не замечала в нашем магазине больших очередей… – с подозрением сказала мать, косясь на Светку. Она скинула с себя свое синее платье, снова облачилась в коричневый домашний халат и собрала свои короткие русые волосы под белую косынку. – Иди мой руки, и будешь помогать мне на кухне… – добавила она.

– Хорошо! – бойко ответила Светка и побежала в ванную комнату. Но на пороге, она обернулась и спросила: – Мам, а можно потом на блины позвать Петьку и Настю?

– О чем речь? – послышалось уже из кухни. – Пускай приходят, твоим друзьям я всегда рада!

– Спасибо большое! – Светка принялась прыгать по маленькой комнатке, будто молоденький козлик, не скрывая своей буйной радости. Теперь она хоть как-то сможет отблагодарить Петьку за то, что он ради нее сделал.

– Ты хоть пол не провали мне! – в дверях появилась мать и, покачав головой, произнесла с улыбкой: – Что я отцу тогда скажу, когда он приедет из командировки?

Светка перестала скакать и кинулась обнимать мать.

– Ну, все, все, хватит! – отстраняясь от дочери, сказала она. – Я и так ждала тебя слишком долго! Пора приниматься за дело…

Они побрели на кухню. Пока Лена (так звали Светкину мать), возилась с блинами, Светка почистила и помыла картошку, поставила ее на плиту, а затем нарезала овощной салат. Мать время от времени бросала на дочь едва заметные взгляды и размышляла о том, как же повзрослела ее девочка за последний год. Вытянулась ввысь, словно тополь, стала почти такой же, как и она, хотя ей только двенадцать. Внешне, Светка, как и прежде, больше походила на отца – такие же рыжие слегка вьющиеся кудри, такая же светлая кожа с веснушками, и худое продолговатое лицо, но глаза ее, Ленины, – такие же голубые и такие же большие, в то время как у Николая (Светкиного отца), они темно-карие. Характером девочка тоже пошла в папу – такая же мягкая и покладистая, что в прочем не мешает ей отстаивать свою точку зрения и быть твердой и принципиальной в том, в чем она уверена. Дочь всегда жалела ее. Когда она, совершенно уставшая и обессилевшая, приходила поздно вечером с работы (работала она кладовщиком на продуктовом складе), то на столе ее всегда ждал сытный горячий ужин и живые цветы в вазе, которые Светка рвала на поляне за домом. Квартира всегда сияла чистотой – ни пыли, ни мусора, ни беспорядка в вещах – все сложено, выстирано, выглажено и вымыто. Вот только оценки в школе оставляли желать лучшего, но девочка философски замечала, что лучше уделять внимание тем предметам, к которым у человека лежит душа. Судя по отметкам в аттестате, душа у Светки больше всего благоволила к литературе и рисованию. Еще она любила бегать на уроке физкультуры и делала это она успешнее всех своих одноклассников, что подтверждало и наличие нескольких грамот. Вот, в общем-то, и все, чем могла похвастаться Светка. Остальные нормативы она недолюбливала, и они отвечали ей взаимностью, особенно баскетбол, где она один раз умудрилась забить мяч в свою корзину.

Когда все было готово, и они закончили возиться на кухне, Лена сказала дочери: