– В общем, хочешь предложить мне, зарабатывать сейчас на ютубе? Как его там? По партнерской программе?

– Да, знаешь, что это?

Я неопределенно помахал рукой.

– Ну так, пару раз слышал. Никогда не интересовался.

– Ясно, пишешь заявление, хотя я сам сделаю. Переводишь свои видео на монетизацию и вуаля. Денежки закапали.

– И много денежек?

– Считай. Тысяча просмотров – это один доллар где-то. Ну, ладно, сейчас многие adblock, который рекламу отсекает, ставят. Допустим ноль пять доллара. А поскольку, ты можешь выкладывать видео о своих приключениях хоть каждый день – сам считай… Мало того, это ещё и обзором по инферно будет – где какие ресурсы, где какие мобы. Если каждое твое видео будет набирать, ну, допустим, по триста тысяч просмотров, а это, думаю, вполне реально. – Иван ткнул пальцем в экран, где отображалось количество лайков. – То в день ты будешь иметь по монетизации, хмм, сто пятьдесят долларов. В месяц это четыре с половиной тысячи. А если просмотров будет больше?

Я кивнул другу:

– Звучит заманчиво!

– А я о чём? Так это только начало! Потом прямую рекламу можно будет встраивать в видео, да и других рекламных интеграций может быть полно. – Барлон с торжествующим видом поднял бокал вина. – Ну, за успех?

Я, мягко говоря, всё ещё был настроен скептически, но, почему бы не выпить? Так что тоже поднял бокал:

– За успех!

Глава 4

Чокнувшись, выпили в два глотка, даже не дав полчасика настояться в бокале, очень даже приличному, между прочим, вину. Хотя, за успех и нужно пить до дна, так что простительно.

“Прощаю, прощаю” – Заявил вылезший с хитрой мордой хомячина, потирая лапки. – “Ты слыхал? По 150 фантиков в день! А если не триста тысяч просмотров, а миллион? А если десять миллионов?!” Закатив глаза, грызун завалился на спину, дёргая лапками в экстазе.

Ну, вот и хорошо, отвлекать не будет.

Я обновил бокалы. Может эти успеют настояться и открыть свой аромат? Хотя, честно говоря, что оно настоится, что нет, разницу я вряд ли почувствую. Я совершенно не винный сомелье.

– Кстати. – Почесал затылок мой друг. – Ничего, если я сегодня у тебя останусь?

– Да пожалуйста. А что такое?

Иван показал глазами на початую бутылку вина, а затем на её товарок, лежащих на полу в пакете.

– Ира моя будет не в восторге от моих винных паров. Лучше я ей сейчас позвоню, скажу, что у тебя на ночь останусь, мол, дело важное обсуждаем.

Иван наклонился вперёд, и, посмотрев по сторонам, подставил ладошку ко рту и прошептал:

– Беременные, они такие.

Состроив физиономию, мой друг покачал неопределенно ладонью.

– Что, сковородой встречать будет? Или скалкой?

Притворно ужаснулся я.

– Ну, до сковородок не дойдёт, конечно, но мозг вынесет точно.

– Ты мне про мозг не рассказывай. Прямо и скажи. Мол, так и так, влез под каблук и не квакаю.

– Эх, молодой ты ещё, глупый. Никуда не денешься, влюбишься и женишься.

Иван подмигнул мне и откинулся на спинку кресла.

– Не суди, да не посажен будешь!

– Что за дурацкое перефразирование крылатой фразы?

– Только что придумал. – Я показал ему язык. – Чтоб тебя сбить с мыслей грустных. Вижу ведь, что довлеет над тобой иго женское. Тяжко тебе. А помнишь прежние времена? – Я мечтательно посмотрел вверх.

– Это когда трава была зеленее, а солнце светило ярче? – Не дав мне закончить фразу и хитро на меня посмотрев, Иван поднял со стола наполненный бокал. – Ну, за мужскую свободу!

– Вива ля леворюсион!

Эх, чувствую, так и не дадим мы сегодня вину настояться. Ничего, пусть в бутылке настаивается. Осушив бокалы, Иван уже серьезно спросил: