– Социализировать дикарей? Возможно, лучшей социализацией для них как раз и станет тяжелый труд на рудниках.

– Ну что ты, сынок, – покачала головой леди Дала, – такой труд давно запрещен. У нас достаточно роботов и нужной техники для этого. В добавок, высокий уровень радиации в местах рудников крайне разрушителен для здоровья. А человечество должно жить как можно дольше, чтобы осваивать новые просторы Галактики, – последнюю фразу леди Дала произнесла заученным монотонным голосом.

Эрик ничего не ответил матери, лишь повел плечом. Но я знала, о чем он думал. Мы знакомы с раннего детства, потому логика и образ мышления Эрика Дебранда не были для меня загадкой. Жестокий, высокомерный эгоист. Вот кем он был по своей натуре. Он презирал иммигрантов с Земли, считал их грязными и дикими, ненамного лучше какого-нибудь вшивого животного. А будущее Космоса видел исключительно в марсианском поколении неолюдей.

– Конечно то, что они чинят беспорядки не дело, – нахмурился сенатор Таннард, – надо как-то решать эту проблему, пока она не вышла из-под контроля, и, чего доброго, не перекинулась на другие города-оплоты.

Гелиус кивнул.

– Делаем все, что необходимо для этого. Теперь всем прибывающим вшиваем специальные чипы, благодаря которым можем отслеживать их перемещение, более того, через них мы способны проверять химические процессы в организме, позволяющие выявлять состояния, приводящие к агрессии.

– То есть вы способны заранее предугадать нападет человек или нет? – воскликнула от удивления леди Дала.

– Да, – подтвердил Гелиус, – всегда ведь легче предупредить преступление, чем разбираться с его последствиями, не так ли?

Таннард одобрительно похлопал друга по плечу.

– Все верно, Гел.

– Надеюсь, мы быстро разберемся с этими беспорядками, и иммигранты поймут, что тут им не Земля.

– Прошу прощения, сэр, – вдруг произнесла я, так как то, что мучило меня в последние недели, не давало покоя, должно быть наконец сказано вслух, – при всем, почтении, но мы все же до конца не уверены, что те нападения на жителей Альфы были совершены землянами.

При этих словах на лицах моих собеседников отразилось недоумение.

– Почему ты так говоришь, Тея? – спросил Гелиус. – Разве в отчетах патрульных не ясно сказано, что все потерпевшие заявляли о нападении человека?

– Да так и есть, сэр, – отвечала я, чувствуя как от волнения начинают потеть ладони в белых перчатках, – но для нас так и осталось загадкой, почему никто не видел лиц нападавших. Все жертвы, как одна, говорят о том, что видели, как за ними шла черная тень, очертаниями похожая на человека, но никто не мог описать, как же он выглядел. Потерпевшие теряли сознание, едва преступник приближался к ним.

– То есть физического насилия не было? Какое облегчение, – выдохнула леди Дала. Но мужчины молчали.

– Если это сделали не иммигранты, то кто? – наконец задал вопрос сэр Таннард. – Ты подозреваешь, что за этим стоит кто-то из жителей Альфы?

– Исключено, – закачал головой Гелиус, – зачем гражданам Марса нападать друг на друга? Портить таким поступком свои карьерные карты – это большая глупость. Да и ради чего?

– Согласен с Гелиусом, никто, кроме землян не мог совершить те нападения.

– Кроме людей есть еще одна версия, кто стоит за этим, – произнесла я после небольшого раздумья.

– И кто же? – спросил сэр Таннард.

– Робот.

Нависло молчание. Леди Дала с испугом перевела взгляд сначала на мужа, а потом на Гелиуса. Но лица обоих сенаторов остались невозмутимо спокойными, несмотря на такое смелое заявление.