Он хотел сказать еще что-то, но Красиков его перебил:

– Я понял. Поговорю с начальством. Что-нибудь придумаем.

Полковник свое слово сдержал, и уже через несколько дней начальник лаборатории, найдя Виктора в акватории, где он, как всегда, возился со своими подопечными, радостно объявил:

– Ну, Малюков, везет тебе, как никому. Выделили тебе и твоим лахтакам целый вертолет и катер в придачу. Правда, не на каждый день, но и два раза в неделю – это уже что-то! Только ты нам заранее составь график своих вылазок и вылетов. Куда и на сколько часов будешь отправляться. Начальники тоже, знаешь ли, люди подневольные и должны отчитываться перед вышестоящими.

Виктор на радостях, что ему и его животным позволили выбраться за пределы полигона, уже на следующий же день передал Авдееву график на три месяца вперед. Тот внимательно изучил все места, куда бы Малюков хотел вывезти тюленей, и проворчал:

– И зачем так далеко тебе лететь? Тебе что, мало подходящих бухт рядом с полигоном? Что ты в Финманской бухте потерял? Там ведь граница рядом.

– Вот и хорошо, что рядом, – улыбнулся Виктор. – Хочу посмотреть, как мои ребятки будут в тех водах себя чувствовать. Кто знает, вдруг придется их именно в той местности и задействовать. А то, что в разных местах хочу с ними побывать, так это и понятно – состав воды Баренцева моря в разных местах разный, и тюлени себя в ней по-разному будут вести. Вот я и понаблюдаю за их поведением. А заодно посмотрю, насколько близко смогут Беляш с Зосей рядом с границей проплыть и собрать сведения о подводном грунте.

– Ага, о грунте… Много на себя берешь, Малюков, – покачал головой Авдеев и скептически посмотрел на инструктора. – В шпионов решил поиграть? Смотри, доиграешься.

– Илья Григорьевич, я туда только один разок слетаю, и все, – миролюбивым тоном отозвался Виктор. – На два-три дня, и обратно. Остановлюсь на турбазе «Екатерининская». У них там и катер есть. Я даже деньги свои готов с зарплаты выделить на его фрахтовку. Ни копейки с института не возьму.

– Кто бы тебе их еще дал-то, – покачал головой заведующий лабораторией. – У нас уже на год вперед весь бюджет расписан.

Первые несколько раз Виктор вывозил Зосю и Беляша за пределы полигона недалеко. Поэтому вертолетом, любезно предоставленным ему военными, не пользовался. Два дня у него и его животных ушли на исследование Кольского залива. Не всего залива, конечно же, а той его части, которая выходит в открытое море, а не углубляется в сушу. Тюлени, по мнению Виктора, который наблюдал за их поведением, были сначала ошарашены свободой, а затем, попривыкнув, стали отплывать от своего учителя все дальше. Но возвращались сразу же, как только он подавал им сигнал под водой с помощью «пищика». Это устройство, издающее сигналы различной частоты, тренеры тюленей всегда использовали для общения со своими подопечными под водой. Разной частоты сигнал означал разные команды.

У Виктора были еще и свои личные наработки общения с тюленями – при близком контакте он использовал, например, прикосновения и похлопывания по телу животного. Частота похлопывания была вообще своеобразным языком (как азбука Морзе), с помощью которого он общался с Зосей и Беляшом. Свет от подводного фонарика также был одним из способов общения и подачи команды, хотя оба тюленя без труда могли ориентироваться и в полной темноте.

По мере того как животные привыкали к новым условиям тренировок, Виктор отплывал с ними все дальше и дальше от Кольского залива, следуя вдоль берега – губа Лодейная, губа Ура, губа Ара… Через два месяца он вместе с тюленями уже плавал в водах губы Печенга. За это время Зося и Беляш стали еще более активными и показывали просто чудеса дрессировки. Виктор сам разработал и сшил для них специальные шлейки, сбруи и сумки-корзины, в которых тюленям было удобнее перемещать необходимые для задания предметы и собранные образцы материалов для анализа. Теперь во время тренировок животные могли выполнять не только те задания, которые требовались по их программе, но и собирать нужный для исследования материал по просьбе сотрудников других лабораторий.